Читать «Москва Первопрестольная. История столицы от ее основания до крушения Российской империи» онлайн - страница 213

Старушка, забредшая на похороны из любопытства, перекрестилась и плаксиво запричитала:

– Грех-то какой. Людей, как скотину, хоронят.

– Они, бабка, не признают религию, – пояснил стоявший рядом солдат. – У них заместо нее опиум.

– Тогда бы и закапывали возле боен, – озлилась старушка. – А то: справа – Иверская, слева – Василий Блаженный, впереди – Спасская, позади – Казанская. Выходит, в церковной ограде хоронят, а не по-христиански.

– Ничего, гражданка, – «успокоил» старушку юноша с револьвером на боку, – скоро и до ваших храмов доберемся. Повсюду одни только пролетарские звезды будут сиять.

– Что-то пока, милок, одни могилки вокруг.

– А ты приходи сюда лет через пять и увидишь, что такое счастье.

– Приду, как не прийти, если только до той поры живой не закопаете.

– Такую мелкобуржуазную контру не грех и закопать.

– Не грех, не грех, для вас греха вовсе нет.

Юноша взялся за револьвер, решив арестовать контру, но старушке на этот раз посчастливилось – закидали землей очередную яму, и грянул «Интернационал»:

Вставай, проклятьем заклейменный, Весь мир голодных и рабов!

Юноша подхватил гимн международного пролетариата, а старушка поспешно засеменила прочь. Наткнувшись на отца Иоанна, она подошла под благословение и полюбопытствовала:

– Батюшка, а верно, что антихрист уже здесь? Ведь по Писанию антихрист сядет в храме, как Бог.

– Нет, они малы для антихриста. Тот чудеса творить будет, а они не могут – сами смерть принимают.

– Так если они не с антихристом заодно, а по дурости только, ты бы отслужил над ними панихидку.

– Прогонят, матушка.

– А ты, батюшка, ночью приходи – и потихонечку. Ночью здесь поспокойнее… Кто не без греха? Может, и простит им Господь.

– Простит, матушка. Сегодня же, как стемнеет, и приду.

* * *

Ночью, когда народ разошелся, отец Иоанн пробрался на Красную площадь, к кремлевской стене, и, озираясь, словно тать, тихонько запел отходную по жертвам трагедии, постигшей отечество:

– Упокой, Боже, рабов Твоих, и учини их в раи, идеже лицы святых, Господи, и праведницы сияют, яко светила; усопших рабов Твоих упокой, презирая их вся согрешения.

Отец Иоанн переходил от одной братской могилке к другой и вновь пел. На четвертой его прервали появившиеся из темноты караульные с ружьями.

– Ты что здесь делаешь, товарищ?

– Отпеваю детей несчастных, молюсь за усопших и погребенных в сем святом месте.

– Так ты, значит, пролетарский поп, раз над большевиками молишься?

– Нет, сын мой, я ваших перемен не разумею.

– Но раз молишься, значит, одобряешь?

– Я молюсь об их душах, молюсь об умерших, а не об их делах в земной юдоли.

Праздничная иллюминация колокольни «Иван Великий» в начале XX века

– Значит, не одобряешь. А разве о врагах молиться можно? По-нашему, врагов убивать надо. На то она и жизнь!

– Христос молился о распинавших Его: «Отче, прости им, не ведают бо, что творят».

– Но мы-то, поп, ведаем. Мы, поп, скоро выстроим всемирное счастье для угнетенных.

– Уповаю, что многие из вас, обольщенные своими вождями, не ведают, что творят. Ибо замыслы построить всемирное счастье без Бога подобны замыслам вавилонян: «Построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя». Но Господь не допустил этого и рассеял вавилонян по всей земле.