Читать «Правильно ли мы понимаем историю Европы и Азии? Книга II.» онлайн - страница 11

Конечно, Ключевский говорит вроде бы лишь об источниках конца XVI — начала XVII века, то есть эпохи непосредственно предшествующей царствованию Алексея Михайловича. И приходит к выводу, что документы этой эпохи появились уже после Алексея Михайловича. Но естественно предположить, что если комиссия не могла найти документов XVI–XVII веков, то тем хуже обстояло дело с более ранними эпохами. Например, возникает закономерный вопрос: существовал ли в эпоху дьяка Кудрявцева упомянутый выше «обширный летописный свод», описывавший историю начиная от Владимира Мономаха, а также «Царственная Книга», описывающая время Грозного? Может быть, и они были написаны (или существенно отредактированы) уже после Кудрявцева?

По-видимому, здесь мы счастливым образом нащупываем самое начало создания подавляющего большинства русских летописей. А «Повесть временных лет» в то время, вероятно, даже не была еще написана (см. ниже). Сегодня очень трудно сказать, какие подлинные исторические свидетельства легли в основу всех этих будущих «древнейших» летописей. Конечно, такие свидетельства были, но, по-видимому, большинство из них до нас не дошло. Сегодня мы судим о русской истории до-романовской эпохи, всматриваясь в нее сквозь призму хроник, написанных или отредактированных после дьяка Кудрявцева.

Забегая вперед, скажем, что до нас все же дошли кое-какие древние документы XV–XVI веков: акты, тексты договоров, печатные книги, церковные источники и т. п. Но из них встает совсем другая картина русской истории. Она сильно отличается от той, которая появилась на свет после указа Алексея Михайловича и работ историков XVIII века — Татищева, Байера, Миллера, Шлёцера — и которая сегодня преподается в школах. Об этом — ниже.

XVIII век: Миллер.

После дьяка Кудрявцева Ключевский переходит, минуя Татищева, сразу к Миллеру, начавшему исследование русской истории при Елизавете Петровне.

Зададимся вопросом: а почему, собственно, Ключевский не упоминает Татищева (ведь тот жил еще при Петре I, раньше Елизаветы Петровны)? Мы знаем, что именно Татищев был первым русским историком. Почему к нему такое пренебрежение? Оказывается, однако, что Ключевский совершенно прав.

Ключевский пишет: «Перенесемся в другую эпоху, к первым годам царствования императрицы Елизаветы. При Академии наук усердно трудился над русской историей приезжий ученый Герард Фридрих Миллер. Он почти десять лет ездил по городам Сибири, разбирая тамошние архивы, проехал более тридцати тысяч верст и в 1743 году привез в Петербург необъятную массу списанных там документов».

Миллер считается одним из основателей нашей исторической школы, вместе с Байером и Шлёцером. Что же мы видим?

1) Миллер был первым ученым, издавшим полную версию русской истории в том виде, как она существует сегодня.