Читать «Интеллектуальная авантюра II. Революция сознания» онлайн - страница 57

Человек – явленное или сделанное? Конечно, и то и другое. Как явленное, он процессуален. И процесс состоит в том, что он рождается, созревает, потом стареет, потом умирает. Когда мы делаем акцент на явленном в человеке, мы логически обязательно оказываемся в ситуации инфернальности человеческой жизни. Первый шаг из материнской утробы есть первый шаг в могилу. Отсюда всякие экзистенциализмы и прочее, где человек этой части себя пытается приписать характеристики сделанного, потому что, как сделанное, человек бессмертен, он не процессуален, он может быть абсолютно статичным.

Есть такая фраза: «Я законченный человек», – законченный профессионал, законченный знаток и часть Мы, потому что сделанное в человеке, если нет специальной рефлексивной работы, принадлежит Мы. Мы бессмертно, как известно. Относительно, конечно, но все-таки. В этом и есть сложность человека. А чтобы эту сложность увидеть в самом простом воплощенном варианте, посмотрите на дрессированных животных. Как животные – они явленные, а как дрессированные – сделанные. Потом более сложные так называемые домашние животные. Соотношение явленного и сделанного в них другое. А потом человек. Вот почему так трудно сохранить корректность мышления, думая о себе, так называемом себе: кто такой «себе»? Это винегрет из явленного, сделанного и названного. Вот этот, винегрет это сборище иллюзий человек выдает сам себе, я не говорю про других, сам себе как нечто цельное, под названием – это я сам себе такой.

Системы отношений с реальностью

Мы обладаем несколькими системами взаимоотношений с реальностью. Одна система, тут много слов, придется выбирать одно – назовем ее сознание. Эта система полностью обусловлена Мы, за исключением (обычно делают исключение для сверхсознания, во что я не верю, логически этого не может быть, потому что само изделие сделано из Мы), но есть и другое, это оперативная часть сознания – интеллект. И совершенное конкретная часть: процесс решения умственных задач, машинка, которую принято так несколько снисходительно называть умозрением, на самом деле это и есть мышление, процесс решения умственных задач.

Но у нас есть возможность использовать эти категории несколько иначе. Поскольку в русском языке нет более обобщенной формы понимания кроме сознания, то все мыслители вынуждены им пользоваться. В работах М. Мамардашвили о сфере сознания, сознание не есть знание, ни есть познавание, ни есть понимание, а есть некое пространство. Развивая эти идеи, мы можем построить следующее: у нас есть мышление, это абсолютно конкретная обработка сделанного, интеллект – это возможность построения опережающих отражений (планы, замыслы), более высокая форма интеллигибильности и сознание, как включенность в сцепление событий, то есть включенность в процесс воплощения, контакт с реальностью.

Поскольку мы сами являемся частью этой реальности, то у нас есть некий аппарат, некая возможность отражения включения, даже не отражения, поскольку это не зеркало, если это зеркало, то мы себя должны исключить из реальности, в чем уязвимость индивидуального интеллекта. Чтобы о чем-то помыслить, я себя самого должен исключить из реальности. Такой заколдованный предмет под названием Я. Сознание в том смысле, в котором мы здесь употребляем, в том смысле, в котором этот термин употребляет М. Мамардашвили, не содержит в себе Я. И таким образом дает возможность осознавания явленного.