Читать «The Question. Будущее» онлайн - страница 110

Короче. Нельзя было отдавать советских пленных на родину, где их ожидало продолжение банкета. Надо было добиться международного контроля над восточноевропейскими странами, чтобы не допустить там строительство филиалов так называемого социалистического, а на самом деле к социализму отношения не имеющего чистилища. Нельзя было приговаривать фашистских преступников к смертной казни, потому что смертная казнь – это такое специфическое действие, умножающее зло даже в тех случаях, когда формально она справедлива. И кстати, нельзя было так гнусно поступать с тетками всех стран, которые вынесли на своих плечах тыловую экономику воюющих государств, после чего их попытались (не совсем безуспешно) снова лишить статуса полноценных людей ради освобождения рабочих мест для вернувшихся с фронта мужчин. Европейские женщины из этой ямы в конечном итоге выбрались, но не повсеместно, вернее неравномерно и с усилиями, заслуживающими лучшего применения. На фоне остальных ошибок эта может показаться не самой фатальной, тем не менее обязательному исправлению подлежит и она, поскольку отодвинула социальный (не технический) прогресс на полстолетия назад.

И новый благополучный мир, выросший на фундаменте этого не побежденного, а просто ловко замаскировавшегося зла, получился очень условно благополучный. Потому что редкие ростки подлинного гуманизма, конечно, проросли, никуда не делись. Но их недостаточно, чтобы уровень развития так называемого цивилизованного человечества (массовый, а не отдельных заслуживающих уважения индивидов) соответствовал уровню нынешних технологий. Он и не соответствует. Среднестатистический умеренно благополучный обыватель, всегда озирающийся по сторонам в поисках подходящего объекта для травли: кого сейчас ненавидим? Толстых? Курильщиков? Владельцев автомобилей? Арабов? Или разнообразия ради наконец-то белых гетеросексуальных мужчин? – не дорос не только до своего седьмого айфона, но даже до удобного унитаза, установленного в отапливаемом помещении. Пока гуманизм не станет для нас естественным принципом существования, нам место в пещере. То есть вот лично мне уже все-таки нет, но за компанию – да.

А (теоретически) мы вполне могли бы сами от себя не отстать. Или хотя бы отстать не настолько фатально.

Через сколько лет уклад общества кардинально изменится? Например, все откажутся от браков и моногамии?

Богдан Илык

гик

Все зависит от того, что считать обществом. Если Америку и Европу, то лет 70–100. Потому что если мы оглянемся на историю, то увидим, что те же, например, суфражистки добились своих целей спустя примерно 70 лет. Поэтому в западном мире это все изменится лет через 70, поскольку уже сейчас мы видим первых людей, понимающих, что брак – это бесполезный в современном обществе атавизм времен первобытного человека, когда людям нужно было всегда быть вместе, чтобы выжить, и первых трансгуманистов. А если брать общепланетарную выборку, то очень нескоро, через несколько веков, а то и тысячелетий. Просто потому, что если взглянуть на статистику, то большинство людей живут в Азии, Африке и Южной Америки и живут очень плохо, конечно чуть лучше, чем жили прошлое тысячелетие, но несильно.