Читать «Ваганьковский приют» онлайн - страница 149

Если бы странного человечка с завязанными глазами прикрепили цепями, как, например, ту же корону, тогда не украли бы. Но кому, собственно, он нужен? Правда, находятся такие, которые считают, что человечка, называемого среди мистиков-эзотериков вольтом, не украли. Он сам сбежал. Вольты, они только до поры до времени служат человеку. А потом все равно сбегают от своего хозяина. Хотят жить самостоятельно. Набираются человеческих качеств, становятся похожими на свои оригиналы – и в путь-дорогу. И потом пойди разбери, кто живой, настоящий человек, а кто его вольт.

Первое время после всех этих печальных похорон на Ваганьковское кладбище довольно часто наведывался скульптор Котов. Он приносил с собой пару бутылок «Московской». Могильщики его знали, внимательно следили за приготовлениями, сглатывали слюнки и ждали приглашения. Котов по заведенной старой традиции раскладывал на скамеечке съестное, расставлял пластиковые стаканы. Могильщики подсаживались, выпивали, и он начинал им рассказывать о коварной природе женщин, о том, что не стоит поддаваться их чарам, что могут они заманить в такую ловушку, из которой выход только один…

От него могильщики-алкаши узнали подлинную историю трех захоронений, о двух женщинах и одном мужчине. Котов рассказал о странной и непонятной душевной тяге художницы-скульптора к известному экстрасенсу, белому магу, «прекрасной леди», очаровавшей в свое время всю Москву. То ли это была тяга слабого к сильному, мечтавшего занять его место, то ли просто зародилась сначала зрительская любовь, обожествление, которые незаметно переродились в ненависть к удачливому человеку, разгадать теперь трудно. Но очевидно, что возникшее чувство восхищения было настолько сильным, что поглотило эту женщину и вызвало смертельную вражду. Виной всему, как считал Котов, явилась распространившаяся модная парапсихология, а короче – заумь, ересь, масонство. Парапсихология – это болезнь, она и поразила души не только двух женщин, но и их окружение. Они сами не заметили, как превратились в одушевленных вольтов, стали травить друг друга. Ну а мужчина, что ж, он только жертва, оказался между враждующими сторонами…

И грустно подытоживал: все человеческое заканчивается на кладбище. Могильщики млели от этих знакомых слов и ждали, когда же, черт его возьми, откупорит вторую бутылку и нальет.

С началом осени Котов все реже приходил на Ваганьковское. Его чувства вместе с теплом постепенно охладевали. Зато там стала появляться другая особа, некая старушка по фамилии Неверова. Она навещала могилку той самой египтянки, безвременно усопшей молодой соседки, поглядывала и за двумя другими, расположенными рядом. От Неверовой, собственно, и пошли всякие разные небылицы о черном безусом чертике, сбежавшем с постамента, которых лепила ворожея, о дурманящих душу и сердце привораживающих напитках ее же изготовления, ими отравился тот самый мужчина, самоубийца, который лежит с ней рядом.