Читать «Когда зацветет сакура...» онлайн - страница 72

Нина так и не дождалась его в тот вечер. Хотел позвонить ей, да передумал. Впрочем, все равно бы не дозвонился: накануне кто-то в очередной раз повредил телефонную линию. Не иначе как происки каких-то злоумышленников… А попробуй уследи за всем, если милиционеров не хватает даже на то, чтобы отлавливать на рынке карманников. В милицию люди идут с неохотой, хотя там и зарплату платят регулярно, а ко всему еще дают продуктовые пайки, – боятся бандитов, которые жестоко расправляются с теми, кто решил помогать русским.

Всю ночь просидели они с Жорой Бортником в кабинете. Пили трофейный коньяк и говорили о жизни. Алексею нужно было прийти в себя после неудавшейся операции, а еще нагоняя, что он получил от начальства. И без того больно, а тут еще честь его задели. Дескать, мы-то на тебя надеялись, однако ты не оправдал наших ожиданий… Думал, если пойдет домой, точно поссорится с женой. Решил остаться на работе. Ну а тут Жора ему с намеками: дескать, что-то давно, дружище, мы с тобой по душам не говорили – давай-ка напьемся с горя.

А у того какое горе? Он в операции не участвовал. Сам про себя говорил, что человек он кабинетный, – лучшим специалистом по допросам в опергруппе слыл. Вот и в этот раз он остался, чтобы подчистить хвосты за другими, – не все опера умеют до конца дело довести. Кто-то в чем-то сомневается, кто-то колеблется, а у Жоры все просто: коль арестовали – значит, за дело, а потому никаких сантиментов…

– Бабу тут мне одну подсунули… – разливая по стаканам коньяк, рассказывал Жора. – Немецкий в войну в школе преподавала… Так вот она, падла, назвала этот язык, мать его в шкворень, великим. Ты представляешь?

Думал, что Жаков, угрюмо сидевший за столом, молча переживая свою нынешнюю неудачу, тоже начнет возмущаться, но тот вдруг удивил его.

– Правильно она говорит, – неожиданно заявил он. – Это же язык Шиллера… Язык Гете и Гейне… Так почему он не должен быть великим?

Жора заморгал глазами, споткнувшись о его мысль.

– Да ты что такое говоришь, Леша? Ведь это же немцы!

– Немцы немцам рознь, – спокойно парировал товарищ. – Точно так же, как и русские, как американцы, как те же эскимосы… Нельзя стричь людей под одну гребенку, понимаешь?

Бортник растерялся. Хотел сказать что-то резкое в ответ, да передумал.

– Ладно, давай-ка лучше выпьем!.. – произнес он и, не дожидаясь Жакова, махом опорожнил свой стакан.

– А ведь ты не прав, Сергеич… – ткнув вилкой в тарелку и наколов на нее небольшой ломтик сала, сказал он, с удовлетворением отмечая, как кровь горячей волной растекалась по его телу. – Ей-богу, не прав. Немец он и есть немец. И Шиллер твой, и… как там ты их назвал?

– Это не важно… – недовольно буркнул Жаков, зная упертый характер этого человека. «Я ведь хохол, – часто говорил Бортник, – а хохла никто не переубедит». При этом он так заразительно смеялся, что тому, кто решил затеять с ним спор, ничего не оставалось, как последовать его примеру.

– Правильно, не важно… – кивнул Жора и снова полез вилкой в тарелку. Неожиданно он поморщился. – Послушай, Жаков… – недовольно произнес он. – Я сколько раз тебе говорил, чтобы ты не резал сало по-бабьи! Ну, что это?.. – поднял он вилку, на которой, стыдливо скукожившись, обреченно висел тонкий кусочек сала. – Нет, мужики так не режут… Они режут так, чтобы едва в рот помещалось, усек? Впрочем, ты же кацап, тебе не понять… – улыбнулся он и вдруг: – А откуда тебе про этих всех шиллеров-миллеров известно? У тебя же всего-то семь классов за плечами…