Читать «Пушкин – Тайная любовь» онлайн - страница 39

Темноглазость и сходство причесок часто заставляют путать Екатерину Бакунину с Жозефиной Вельо, изображенных в пушкинской галстучной «петле» на листе 50 в ПД 829. Помогают их различить ровненький, без вздернутости на кончике носик да грустный, меланхоличный взгляд Жозефины, в портрете кисти лично, вживую не видевшего ее Николая Гау, кстати, выраженный в явно недостаточной мере. Но самое верное различие в пушкинском изображении довольно стандартных, классических профилей этих его девушек – пиктограммы: при профиле Екатерины – вечная шнурочная петля у шеи, Жозефины – ножницы в волосах, на листе 50 – совсем крохотные, в пятнышке справа от узла волос на макушке.

Жозефина живет в Царском Селе на правах воспитанницы в посещаемом лицеистами доме бездетных лицейского учителя пения барона Теппера де Фергюсона и его жены Жанеты (Пушкин ее имя всегда пишет с одной буквой «т») Ивановны, родной сестры баронессы Вельо. Баронесса Жанета ТЕппер, кстати, – и есть ТЕмира пушкинских стихов. Условные имена для героинь своих стихов Пушкин с некоторых пор системно производит от слога реальных имен-фамилий имеющихся им в виду девушек и женщин. Так, Анна ОЛЕнина у него – ЛЕля, Авдотья ИСтомина – ЛаИСа, Елизавета Шот-ШеДЕль – ДЕлия, Софья Потоцкая-КисЕЛева – ЭЛЬвина и так далее.

Кто у него в этом плане Екатерина БакуНИНА? А наверняка – НИНА. Вспомним хоть его тоскливые михайловско-ссылочные размышления о собственной затерянной в псковской глуши молодой жизни под названием «Зимняя дорога»:

Сквозь волнистые туманыПробирается луна,На печальные поляныЛьет печально свет она.По дороге зимней, скучнойТройка борзая бежит,Колокольчик однозвучныйУтомительно гремит.Что-то слышится родноеВ долгих песнях ямщика:То разгулье удалое,То сердечная тоска……Ни огня, ни черной хаты,Глушь и снег…. На встречу мнеТолько версты полосатыПопадаются одне…Скучно, грустно….. завтра, Нина,Завтра к милой возвратясь,Я забудусь у камина,Загляжусь не наглядясь.Звучно стрелка часоваяМерный круг свой совершит,И, докучных удаляя,Полночь нас не разлучит.Грустно, Нина: путь мой скучен,Дремля смолкнул мой ямщик,Колокольчик однозвучен,Отуманен лунный лик.(1826) (III, 42–43)

Вроде бы и есть у лирического героя этого стихотворения ненаглядная «милая», с которой он может не разлучаться и за полночь, а все равно, по его ощущению, «скучен» и «грустен» его жизненный путь. И обращается он с этой своей грустью отнюдь не к собственной «милой», а к Нине – давней близкой подруге или, может быть, способной его понять сестре по несчастью. Словом, от имени Пушкина явно – к нашей Екатерине Бакуниной.

Курсируя со своими матримониальными в отношении Бакуниной планами между Москвой и Петербургом с непременным заездом в Торжок, поэт и осенью 1829 года безымянно вспомнит свою Нину поблизости – в гостях у павловских Вульфов. Вздумает начинать свою «Барышню-крестьянку», но на листе с ее первой фразой лишь нарисует свою «уходящую девушку» Бакунину вместе со своими лицейскими соперниками в борьбе за ее внимание. А размышления о собственной неприкаянности, подобные изложенным в «Зимней дороге», выльет в очередные «Дорожные жалобы»: