Читать «Пустынная дорога смерти» онлайн - страница 85

– Да, всё хорошо, – ответил натянуто улыбнувшись Дин. – Я просто немного задремал. Эта работа заставляет ночами бодрствовать. Всё хорошо. Можешь идти.

Пит кивнул, но в его глазах читалась истина. Он не поверил шерифу, но с неосознанным облегчением продолжил свой путь, создав в своих мыслях призрачную идею, видимость того, что он и правда поверил словам Дина. И ложь перестала быть ложью. Пит решил обмануть самого себя. Дин знал это, видел в его глазах. Но ведь люди нередко так поступают. Самообман неплохо лечит душевные раны, отравляет совесть. Это фокус, который может спасти наш рассудок. Это естественная, хитрая программа природы, заложенная в нас с самого рождения.

Дин остался наедине со своими шумными, хаотичными и ужасными мыслями. Небо на горизонте стало совсем бледным, а солнечный, белёсый свет наполнился неприятным, зеленоватым оттенком. Небесный купол медленно гнил и разлагался, как мёртвое тело великого, сокрушённого вселенной древнего божества. На часах было 5 часов вечера. Смеркалось.

8

Джим был пьян. Впервые за всю свою жизнь он едва стоял на ногах от выпитого алкоголя. Он неторопливо и неуклюже брёл по пустынной улице, погружённый в холодные, суровые, снежные сумерки с полупустой бутылкой виски в руке. Он выбежал в ярости из дома новоиспечённого отца, когда тот оскорбил его отчима. Уже тогда в его горячей, молодой крови заиграл алкоголь, ударивший в голову. Ему было плохо, очень хотелось выпить ещё, и он завалился в ближайший магазин, перепугав своим видом пожилую продавщицу. И вот теперь, почти прикончив бутылку самого дешёвого виски, он брёл, слегка пошатываясь и часто спотыкаясь, по мрачным, и скорбным улицам старого, такого до боли знакомого Грейвс Сити без цели и смысла. Он хотел снова увидеть мать, поговорить с ней, почувствовать её тепло и приятный, ненавязчивый запах её духов. Джим упал. Его бутылка разбилась о припорошенный снегом асфальт. У него не было сил даже выругаться. Он думал о смерти и о Боге. О Его истинном лике.

Джим сидел на грязном тротуаре, прислонившись к холодному бетонному забору чужого дома. Вокруг пахло морозной, осенней свежестью, такой, какую можно почувствовать только в конце ноября. Свежестью, наполненной криком огромных стай ворон, ищущих неприглядный, неуютный приют на ночь. Свежестью, пронизанной багровыми, кровавыми, праздными закатами, горящими, словно алые, рябиновые ягоды на голых облысевших ветвях. Свежестью, воспевающей в пугающей, гудящей, живой и по-осеннему вечерней и грязной тишине восход суровой госпожи зимы. В такие часы люди сидят дома укутавшись в плед, первородные инстинкты заставляют их смотреть в глаза наступающей ночи, а сердце заставляет очнуться от сна будничной суеты, давя на сознание горькими воспоминаниями, полными счастья, со своими особенными запахами и звуками, воспоминаниями о людях, которых больше нет рядом, о людях похитивших их сердца.

Он смотрел в безразличное, мёртвое небо, покрывающееся лиловыми трупными пятнами. Ему было одиноко, душа страдала и рыдала от невыносимой боли, а он… он усмехался. Усмехался, глядя в глаза своему Богу и Дьяволу. Это было чернеющее, ноябрьское небо. Неожиданно чья-то тёплая, мягкая рука легла ему на плечо. Он повернул голову и жуткие мысли его, причинявшие ему страдания, смягчились, словно языческие божества утолившие голод принесённой им в дар жертвой. Перед ним стояла Виктория.