Читать «Вологодские были. Избранное» онлайн - страница 153

Прощал Маммон Самуилович таких бедолаг и полицию никакую не вызывал, но только самолично порол на псарне провинившихся розгами.

Бил, получая удовольствие, и всыпав очередные десять горячих очередному мужичку, важно изрекал, что, мол, больше не шали, супротивник, а то хуже будет, гораздо хуже.

С этими словами важно подавал наказанному пятитысячную бумажку за оказанное удовольствие.

Мужичок же, получив свою порцию горячих, равно как и денежку, униженно кланялся барину и всячески благодарил его.

Кроме этого любил еще наш барин пошалить, и с этой целью периодически занимался сексуальными утехами с девицами и бабами, что помоложе, из многочисленной обслуги его крепостных.

Что еще?

Ах, да!

Семья! Ну, конечно же, как же без семьи новому русскому барину!

Духалов, как и многие из нас, имел и свою семью.

Семья, впрочем, была небольшой – младший брат Иннокентий да семнадцатилетний сын Петруша.

А родителей его давно уже не было на этом свете.

Жена у Маммона Самуиловича померла при родах их единственного ребенка-первенца.

Нет, не сказать, что яко ангел вдовствовал наш олигарх, женскую плоть он имел всегда.

Была у него и молодая длинноногая модель – любовница Ирен, которая парила сейчас свою задницу на его деньги на очередном тропическом острове.

Впрочем, любил новый граф плотские утешения и на стороне, так же, как и его ветреная подруга.

Кроме этого, как всякий русский барин, уважал Духалов и охоту, и рыбалку, благо находился теперь на своем пожизненном пансионе, который и устроил он сам себе за деяния свои разные.

Вот такой вот он – современный граф и помещик земли русской.

Глава 3

Иннокентий

Ну уж коли познакомился наш читатель с современным графом-аристократом, элитой земли русской, впору хотя бы бегло взглянуть и на его младшего брата.

Было Иннокентию Самуиловичу Духалову годков этак пятьдесят.

Высокий худощавый мужчина с седыми волосами и светло-карими глазами, и словно инеем посеребренными, красивыми, профессорскими усами и бородкой.

По профессии же был наш Иннокентий Самуилович филологом и заядлым литератором, и даже любил своим тихим, дребезжащим немного голосом читать вслух стихи своих любимых поэтов, кротко и мечтательно смотря куда-то вдаль поверх очков.

Скажем так, что пытался заняться стихосложением и он когда-то, но не получилось, не срослось.

После института длительное время работал он преподавателем русского языка и литературы в сельской школе, и так получилось, что даже не женился он, не встретил той, которой можно было посвятить и душу, и сердце.

Так бы и работал до сих пор наш литератор на своем культурном поприще, но вот пошел в гору его старший брат Маммон, и когда отстроился он, дворец, поместье, сад, семейную церковь ладненько устроил, вот и пригласил его, младшенького братца-кролика к себе на постоянное житье-бытье и на хозяйство. Семья – она и есть семья, должна как и Русь Святая единой быть!

Так что не скучал теперь Иннокентий, взяв на себя хозяйственную и культурную сторону жизни барской усадьбы.

И даже так получилось, что успевал он учительствовать в местной церковно-приходской школе, вот она – братская любовь!