Читать «Суббота навсегда» онлайн - страница 81

             САРАБАНДА Пою тебя, Констанция Святая: Внемли певцу с высот небесных рая И испроси прощения у той, Чей дерзостно нарушил он покой. О женщина, чье имя Постоянство, Вдовицы бледной скорбное убранство Твоим уделом только тот считает, Кто верность с одиночеством мешает.

И пошла хота:

Мы Констанцию Святую воспоем, Ты верна лишь идеалу быть вдвоем. По две флейты, по две арфы, шесть ребек, Вжарят так, что взяли б с бою Баальбек.

Не успели танцоры отдышаться, как затрещали кастаньеты, музыканты заиграли щипками — началась чакона, причем Аргуэльо, в какой-то момент оказавшаяся без своего партнера-водовоза — он отошел за угол отлить — продолжала танцевать одна. Так лошадь, в разгар атаки потеряв всадника, продолжает скакать вместе с эскадроном дальше на вражеский редут — зрелище и жестокое и жалкое разом. Каждый четный повтор колена танцующие отмечали хлопком в ладоши над головой и восклицаньем: «Лишь в чаконе вся сполна прелесть жизни нам дана».

      ЧАКОНА Ночным Толедо Мы шли за хлебом, Любви и зрелищ Уже наелись. Не зная страха, Ревела Тахо Гвадалахарой — Этакой харой.

И все хором:

Лишь в чаконе вся сполна Радость жизни нам дана. И дон Эдмондо Вскричал, что он до Ночных ристалищ Мне не товарищ, Что нету мочи… Короче, очи Он смежить хочет Любой ценою В ближайшем сквере. Лишь в чаконе вся сполна Прелесть жизни нам дана.

Хосе Гранадоса сменила Инеса Галанте, она же Гвадалахарский Соловей, продолжившая то же, но на мотив «прискорбья»:

                    ПРИСКОРБЬЕ Чует юная испанка, опершися о балкон, Скоро за борт ее бросит расшалившийся Эдмон. Зря коленку сквозь решетку продевала из окна, Смежил сон чугунный очи кавалеру — ты одна!

И все, с прихлопом:

Истомился кавалер, Храп сотряс ближайший сквер.

Сам Эдмондо нашел, что и чакона и «прискорбье» хороши. (А что «до ночных ристалищ он кому-то там не товарищ», так, значит, было от чего устать, Матка Бозка Ченстоховска!) Всегда «нравится» то, за что деньги заплачены. Отсюда и «публика дура», отсюда и восторги, даже если в пору свистать и забрасывать артистов гнилыми яблоками. В этом смысле погорелых театров не существует. Быть может, существовали раньше, когда билеты были дешевле или зрители, наоборот, богаче, но не в описываемое время. Зато Эдмондо прекрасно видел, что эти платные ходатаи за него перед святой Констанцией свято блюдут интересы своего манданта. Аргуэльо, например, танцевавшая соло (водовоз так и не появился), влезла с такой чаконой: