Читать «Суббота навсегда» онлайн - страница 158

         ______         уха и Великий лиценциат Видриера хозяину постоялого     ты считаешь своим          ______                 Тебя,                грех на             на мне одной. сколь нет здесь и          ______            будет разрывать мою грудь послужат истинною твоей при тайновидец д сеньор          ______            сто тысяч    Севильянца,    Сие исполнится по дня и часа, что я   Гвада     ______ дитя Хотя Ты знаешь, Царица моей вины. Кон          ______ упская, припадаю к стопам что          не помышляя          ______               и родила, Благодатная: да          рожденное

         ______

                          отцом.    пятнадцати лет с того литеры. Пресвятая          ______ Сладчайшая Твоим. Утешь о грехе          ______

Там же хустисия обнаружил кусок цепи в несколько колец. Сама по себе находка стоила немного, зато утверждала в подозрении, что это не случайно уцелевшие остатки чего-то. Как бы заведомо стремятся они обрести полноту с целью пролить свет на некую тайну. Для семнадцатого века не такой уж и оригинальный прием. К цепи явно где-то хранились недостающие звенья (в прямом и переносном смысле) — вопрос, где. Вот почему, пожалуй, самым главным, самым восхитительным — ибо душа хустисии жаждала восхищения, сопутствующего открытию тайн — было указание на гостиницу Севильянца. Это последнее обстоятельство придавало поискам уже совсем какой-то головокружительный характер.

— Ах, да, — сказал первый сыщик Толедо уже в дверях. — Дон Алонсо так любит ваши хомнташи, что просил купить ему еще два. Три восемьдесят с меня?

Но на него замахали руками и буквально упросили взять даром.

С отбытием хустисии члены семьи Гандуль обрушили друг на друга град взаимных упреков:

— Говорили тебе, не надо брать.

— При чем тут это?

— Это все твоя идея.

— Ну вот еще! А кто сказал, грех не испробовать?

— Я? Это я сказала? Ну, знаете…

— А кто, я что ли?

III. 20 ЧАСОВ 50 МИНУТ. ОТЕЛЬ «У СЕВИЛЬЯНЦА»

Из окна кареты альгуасил устало смотрел, как люди опускались на колени при виде священника, спешившего к кому-то со святыми дарами.

«Если нам с ним по пути, то не к чему и спешить-то так».

Но почтенный прелат со своим министрантом свернули в сторону Худерии, чем побудили дона Педро задуматься о бренности бытия: всюду смерть. Правда, мрачные мысли скоро сменились мыслями, согревавшими душу — так согревает ее воспоминание о мирных сумерках в сельской местности, куда ребенком, бывало, ездил на каникулы.

«Около девяти. Сейчас прочитают ребятам (rapazes) „Бенедикции святого Мартина“, и первая стража — айда». Вот что за мысль умиротворила дона Педро: единственное родное. Он даже задремал на мгновение — на то мгновенье, что выпускает из себя сонный пузырь с целой вселенной внутри. «Мониподьо», — вспомнилось вдруг.