Читать «Золотой выкуп» онлайн - страница 79

Намаза терзали и душевные муки. Его пожирал огонь бессильной ярости, ему вспоминались все пережитые унижения.

Когда его схватили, руки ему завели назад и связали. На поясе затянули веревку, конец которой был привязан к луке седла Лутфуллы. Он так гордо и важно восседал на коне, точно один на один сразился со львом и вышел победителем. А ведь не будь солдат капитана Голова, он приблизиться бы к Намазу не посмел. Капитан, хмурый и мрачный, велел хакиму доставить пленного куда следует, а сам повернул отряд в другую сторону: ему, видно, вовсе не улыбалась роль жандарма.

Лутфулла же хаким был вне себя от радости: выходило, честь поимки неуловимого Намаза полностью доставалась ему. Он приказал вести Намаза по самым многолюдным улицам кишлаков, через площади, мимо мечетей: пусть каждый голодранец видит, в какое положение попал их любимец! Всех их ждет такая же участь, коли вздумают последовать примеру бандита!

На случай нападения на конвой джигитов Намаза или кишлачных жителей Лутфулла-хаким увеличил количество сопровождающих: впереди ехали двадцать нукеров, позади следовали полукольцом еще тридцать вооруженных людей. Они настороженно и внимательно приглядывались, что происходит на дороге и вокруг, готовые при малейшей опасности открыть огонь.

Посоветовавшись с приближенными, Лутфулла-хаким решил остановиться у Хамдамбая. Этим он как бы убивал сразу двух зайцев: во-первых, даст отдых своим уставшим доблестным воинам, а во-вторых, сдерет с бая суюнчи — подарок за поимку старого врага Байбувы, вора и грабителя Намаза.

И вправду, появление «победителей» в доме Хамдамбая стало настоящим праздником для его обитателей и, конечно же, для самого хозяина, уже несколько оправившегося после недавней душевной болезни. Он тотчас велел зарезать несколько барашков, пригласить специальных поваров и хлебопеков.

Пленного привязали к чинаре, росшей посреди двора. Намаз стоял, опустив голову, чтобы не видеть торжествующих злобных взглядов своих врагов. Если кто приближался, он отворачивал лицо в сторону.

Байбува, конечно, не удержался, подошел к ненавистному Намазу. Поднял его голову концом рукоятки плети.

— Ба, кого я вижу, Намаза-палвана! — хохотнул он издевательски. — Неужто такой богатырь сдался в плен, вместо того чтобы сложить голову в честном бою?!

Намаз только глянул на бая хмуро, промолчал.

— И жрать, наверное, хочется богатырю? — продолжал бай, нарочно потянув в себя воздух, насыщенный ароматами кухни. На лице Намаза не дрогнул ни один мускул. — Принесите сюда посуду, из которой едят мои собаки! — рявкнул Хамдамбай, отступая на несколько шагов. — Да наполните ее до краев помоями!

Алим Мирзо тут же подбежал с большой глиняной чашей, наполненной помоями.

— Поднеси ему! — приказал бай. — Пусть лакает, собачий сын!

Намаз так встрепенулся, что дрогнула верхушка древней чинары.