Читать «Христианское человеколюбие. В чем его смысл?» онлайн - страница 14

Или возьмем такой общеизвестный пример. В послевоенный период в Белоруссии, как, кстати, и в ряде других районов нашей страны, периодически то в одном месте, то в другом появляются так называемые святые письма. Они пересылаются по почте или подбрасываются в почтовые ящики без указания обратного адреса. В старину такие письма называли подметными, т. е. подброшенными, как говорится в толковом словаре В. Даля, «со злым умыслом». Какой же умысел скрывается за этими «святыми письмами»? Прежде всего они рассчитаны на то, чтобы запугать, нарушить душевный покой советских людей, в своем большинстве неверующих, возможным вмешательством в их жизнь некой сверхъестественной силы, посеять в них хотя бы на минуту тревогу за свое будущее. Инициаторы распространения таких посланий скорее всего исповедуют христианские заповеди любви, но они весьма далеки от забот о благополучии своих адресатов. Как правильно заметил в своем письме в республиканскую газету житель д. Борково Верхнедвинского района П. Аверченков, «они не желают ни нам, ни нашим детям ни счастливой жизни, ни светлого будущего».

Таким образом, «божеское», т. е. религиозное, берет зачастую верх над человеческим в отношении верующего к атеистам. И в этом еще раз отчетливо проявляется антигуманная сущность религиозного толкования любви между людьми. Еще в середине прошлого века немецкий буржуазный философ Л. Фейербах справедливо заметил, что христианство по самой своей внутренней сущности вызывает у верующих враждебные настроения по отношению к неверующим. С точки зрения религии, писал он, «…любить человека, не верующего в Христа, — значит грешить против Христа и любить его врага».

Имея в виду именно эту особенность религии, выдающийся пропагандист марксизма в России Г. В. Плеханов с полным правом отмечал: «Вера в бога становится для религиозного человека непременным условием любовного, сердечного отношения к ближнему. Он ненавидит атеиста во имя той самой любви, которую проповедует и обоготворяет. Так извращает взаимные отношения людей вера в бога, извращающая отношение человека к своей собственной сущности… Она проклинает во имя спасения, она свирепствует во имя блаженства».

Если строго следовать логике религии, то, скажем, для верующего католика, колхозника или рабочего, более близким является палач чилийского народа католик Пиночет, который регулярно посещает воскресные мессы, чем его товарищ но труду, свободный от религиозных представлений. А для последовательного евангельского христианина-баптиста бывший американский президент, баптистский проповедник Картер, развязавший оголтелую антисоветскую истерию, ближе, чем любой советский человек, не «брат во Христе». Сама возможность именно такого ответа на вопрос «кто наш ближний?» убедительно показывает не просто негуманный, но реакционный смысл христианской проповеди «всеобщей любви».