Читать «Помощь деньгами и кровью» онлайн - страница 74

Потом появились лица, они плавно сменяли друг друга, застывали на пару мгновений и исчезали. Первой была бледная прищуренная женщина с взъерошенной седой челкой, потом насупленный мужик с тревогой во взгляде, потом еще один, спокойно-злой, потом еще кто-то. Одно показалось знакомым, но вспомнить человека Илья не смог, вернее, не успел. Озноб сменился жаром, он душил, рвал глотку, очень хотелось пить, Илья пытался попросить воды, но губы не слушались. Потом на миг стало очень больно, потом темно. А после наступила ночь.

Обычная, серо-мутная, с ветром и дождем в окна, с резкими тенями на потолке, тревожная душная ночь. Илья долго глядел в потолок, на сплетение черных и светлых линий, потом сообразил, что это сквозь ветки дерева за окном пробивается свет фонаря. Приподнялся на локтях, осмотрелся. Обнаружил себя у окна, откуда нещадно сквозило, рядом еще кровать и кто-то неподвижный там под одеялом. Напротив еще одна, дальше еще, оттуда доносится негромкий храп. Помещение небольшое, на пять кроватей, одна пустая, из-под двери на пол падает узкая полоска света, слышатся глухие голоса и отдаленная музыка. Пахнет по-больничному бинтами, лекарствами, хлоркой, отчего на сердце становится тоскливо и тяжело.

Илья приподнялся на локтях, и от неловкого движения вернулась боль, но не острая, а тягучая, похожая на зубную. Зато болело все и сразу, каждая косточка, связка и мышца напоминали о себе, о своем местонахождении в теле. После смерти боли нет — это всем известно, значит, он еще здесь, небеса то ли отказались от грешника, то ли там, наверху, пока нет свободных мест.

Он осмотрелся в полумраке. Шторки на окне имелись чисто символические, закрывали его ровно на половину, и дерганый свет уличного фонаря выхватывал из темноты то подоконник, уставленный бутылками с водой, пакетами и соками, то дальний угол у двери, где стояли костыли. Правую руку от запястья до локтя резанула боль, желудок сжался, лоб покрылся испариной. Илья лег, переждал приступ и снова приподнялся. В темноте он мало что видел, разглядел лишь, что правая рука плотно забинтована, из повязки торчат кончики пальцев. И они не двигаются, как Илья ни старался ими шевельнуть. Боль, сначала глухая, усилилась, разлилась тяжелым жаром до плеча, в висках зашумела кровь. Илья повернулся набок, попытался сжать кулак, но пальцы даже не шелохнулись. А с соседней кровати раздался стон, сначала слабый, потом громче, потом еще, человек дернулся, содрогнулся и жутковато захрипел. Илья не видел его лица, по голосу показалось, что человек еще совсем молод, что лет ему всего ничего. Тот затих, вытянулся на кровати и снова застонал, уже тише. А потом его точно подбросило на месте, одеяло поползло на пол. Храп прекратился, Илья увидел в темноте, как на кровати напротив кто-то сидит и, надо думать, спросонья вглядывается в полумрак. У двери появился еще один силуэт, а тот, рядом, жутко заскрипел зубами. Илья сел, оперся на край кровати, чтобы подняться, и тут в глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Он снова почувствовал, как покрывается липким ледяным потом. «Не так быстро», — приказал Илья себе, но больше ничего подумать и сделать не успел, комнату заволокло чернильной темнотой, и ночь сделалась как настоящая, как и положено ей быть — черной, тихой и глухой.