Читать «Две тайны Аптекаря» онлайн - страница 69

— В этом зале не курят.

— Да ты что! — хмыкнул странный тип и подвинулся ближе. — Вот спасибо, теперь буду знать. Может, поучишь меня еще каким-нибудь истинам, а, Лунц? Здесь не курят, коровы не летают, а директора музеев не крадут чужого. Да?

Он наклонился совсем близко, снял очки, и господин Лунц почувствовал, как у него перехватило дыхание, а неудобный стул вдруг куда-то поплыл из-под его увесистого зада. Он был абсолютно уверен, что всё это ему мерещится, но всё равно смог назвать привидение по фамилии:

— Шклярский… — тихо сказал он.

Его визави снова надел очки, выпустил ему прямо в лицо струю дыма, кивнул и с довольным видом откинулся на спинку стула.

— Привет, Лунц, — сказал он. — Ну, раз узнал, то давай беседовать. Беседа у нас с тобой будет долгой и занимательной. А то я смотрю, ты не на шутку тут освоился. Рассказывай, когда и зачем ты полез в депозитарий.

Господин Лунц достал клетчатый платок, вытер бусинки пота на лысине, а потом на всякий случай на несколько секунд зажмурился и снова открыл глаза. Это не помогло. Всё осталось на своих местах. Напротив него сидел Иосиф Шклярский. Бывший директор музея изящных искусств. Собственной персоной.

Часть одиннадцатая

Как хорошо, когда рядом есть человек, которому доверяешь. С которым не страшно. Откуда в нас появляется уверенность в людях?

Я любила придумывать себе людей. Меня всегда интриговали незнакомцы, я любила фантазировать о том, какие они на самом деле. Придумывать и фантазировать стало моим главным хобби. Я никогда не скучала в очереди или если мои друзья опаздывали на встречу, а я дожидалась их в кафе. Я находила взглядом какого-нибудь мужчину или женщину и придумывала их историю. Я сочиняла им характеры, привычки, рассказывала себе, чем они занимаются, как живут, что любят, как выглядит их автомобиль, как зовут их кота или собаку. Сочинять про мужчин было проще, женщины гораздо чаще притворяются кем-то, кем на самом деле не являются. Если я работала и рядом никого не было, то придумывала истории про людей на картинах. Я как будто поселялась там вместе с ними, и это было так прекрасно — как будто у меня одновременно было несколько жизней.

Я придумывала себе Марка, и он оказывался именно таким, каким я только что рисовала его у себя в голове. Мы встречались почти каждый день, а если не получалось увидеться, то часами говорили по телефону. Про всё, что было, есть, будет, про всё, что приснилось или вспомнилось. Про детство, про старость, про людей и кино. Мы едва успевали расстаться, как начинали скучать друг по другу. Я была влюблена. Мне всё время было его мало, я хотела еще и еще, чтобы он подпустил меня ближе и впустил дальше. Но он хитрил. С одной стороны, рассказывал мне очень личные истории, о том, как был маленьким, о детских обидах, о том, за что ему стыдно. Он рассказывал об интригах на работе и называл своими именами и события, и людей. Он был невероятно заботлив и нежен, но при этом всё время как будто держал невидимую, но явно ощутимую дистанцию. Явно раскусив мою охотничью природу, водил меня за собой, оставляя запутанные следы. С ним никогда не было скучно.