Читать «Две тайны Аптекаря» онлайн - страница 165

Но однажды на лес обрушился дождь. И никто не думал, что ты это сможешь, но ты вырвался и улетел. Далеко-далеко, насколько хватило сил. Ты сказал себе, что теперь можно дышать. И тогда ты встретил ее, не такую, как все остальные, не ту, о которой предостерегала всегда райская птица. Ты сказал себе, что ничего не получится, ты по-прежнему остерегался птицы в себе. Но та, что была не такая, как все остальные, показала тебе, что мир устроен иначе. Она ничего не говорила, ты просто смотрел на нее, и все сломанные перья заживали, и капканы падали наземь, и голос вернулся. И ты вдруг поверил, что всё получится, что ты это смог, ты стал свободным — от райской птицы и от себя.

Я всегда убегала от проблем в работу. И от лишних эмоций тоже. Там я пряталась, притворялась, защищалась, заменяла одно другим, создавала то, что мне требовалось, разбиралась в запутанных историях, находила в картинах союзников, собеседников, а иногда и советчиков, а с некоторыми у меня возникали конфликты, когда мы недооценивали друг друга или разочаровывались в выборе. Я знала, что я прекрасный профессионал, я работала с лучшими музеями, меня ценили, и я позволяла себе выбирать только те заказы, с которыми у меня возникала симпатия с первого взгляда. Мне нравилось, что я могу доверять себе и получать удовольствие от процесса, от каждого, даже механического действия, от того, как менялось полотно, от ощущений, от запахов.

С портретом, который принес Марк, отношения у меня не заладились с самого начала. Тогда я рассердилась и на сам портрет, и на женщину, изображенную на нем, потому что, на самом деле, я была обижена на Марка. А теперь был обижен он, я уже два дня безуспешно пыталась дозвониться до него, параллельно пытаясь «помириться» с портретом. В конце концов мне стало казаться, что властная дама перестала смотреть на меня холодно и сурово и даже прониклась сочувствием. Я успела рассказать ей всю нашу историю с Марком, поведать ей о моих кошмарах, и именно она стала свидетелем моего испуга, когда мне позвонила Марта и сообщила о нелепой трагической гибели директора музея изящных искусств. Разумеется, Марта не могла не вспомнить о том, что еще пару недель назад она предупреждала меня, что у Артемиды от сидения в духоте с дикобразами началось помутнение. Мне было жалко и Артемиду, и Лунца, и об этом я тоже рассказала моей визави на портрете. И еще — я не могла не поделиться с ней подозрениями о том, что мне угрожал почивший директор музея, потому что сообщения с райскими птицами перестали приходить мне именно с того дня, когда он, как теперь выяснилось, покинул этот мир.

Получив карт-бланш на реставрацию пострадавших рук, я сильно усложнила себе задачу и долго ломала голову, как же с ними поступить. Сильно вдаваться в символизм и изображать цветы или животных мне не хотелось. Мысль посадить даме на руку птицу отпала в тот же момент, как только возникла, учитывая мои нынешние крайне напряженные отношения с птицами вообще. Я ходила по мастерской кругами, слушала музыку, листала какие-то старые книги в надежде, что смогу поймать вдохновение и найти что-то неожиданное и оригинальное. А потом посмотрела на собственные руки, и разгадка пришла сама собой.