Читать «Альманах «Крылья». Взмах одиннадцатый» онлайн - страница 12

С другой стороны, в этом терпении было подкупающее обаяние. Да и стих, «Тучи», как-то сильно трогал Костика.

Хотя его никто не гнал, не предавали друзья, он не виделся с судьбой и не завидовал, и не злился, но, когда он в перерывах смотрел на такую сквозящую, ничем не прикрытую, брошенную как есть пустоту на улице, на гуляющий, ничем не сдерживаемый холод, то чувствовал, как ему и горько и сладко вынашивать в себе эти странные слова. Да, к ним ворвались в дом хулиганы и перевернули все вверх дном, так, что ничего не узнать, ничего не вспомнить. «Нет у вас родины, нет вам изгнания». Но от этого Костик еще больше любил эти неприкаянные улицы и остановки, деревья и магазинчики, даже школу, ладно, и провода. Где-то внутри ему хотелось взглянуть на все свежо и твердо. И с такими мыслями, которые и появляются обыкновенно поздно вечером и ночью перед сном, он улегся спать, заколдованный своим городом.

На следующий день урока литературы все-таки не было.

Иван Привалов

Писатель. Родился 10 марта 1968 года. Подполковник милиции в отставке. Выполнял служебно-боевые задачи по восстановлению конституционного порядка и разоружению незаконных вооруженных формирований на территории Северного Кавказа. Награжден орденом Мужества, медалями «За отвагу», медалями ордена «За заслуги перед Отечеством» 1 и 2 степени, а так же другими государственными и ведомственными медалями. Публиковался в периодике. Живёт в Балтийске (Калининградская область России).

В Поисках Сальмона

Очерк

Сальмон, член ВКП(Б), почетный чекист, вошел в мою жизнь звездой на осыпающейся штукатурке, обнажающей красные кирпичи. Заросшей памяти могилы. Скромной и забытой. Затерявшейся среди черного и помпезного, белого и нежного, кровавого и притягательного мрамора огромных и великих имен неказистыми серыми бетонными столбиками. Связанных прижавшимися к земле, некрашеными трубами. Среди неброско богатых половинок и родственников звучащих. Ощетинившейся, сквозь опавшие листья, свежескошенной, молодой порослью сирени Новодевичьего кладбища Москвы.

Еще немного и будет сто лет, как его не стало. Сто лет забвения системой и людьми. Яков Ильич, оставшийся именем на исчезающем песке времени Новодевичьего кладбища Москвы. Среди мрамора Островского, Фурманова, Аллилуевых, Молотовых, Бурденко и Микоянов… Жены Сталина…

И чем заслужено это почетное забвение? Что сделал этот человек для своей эпохи и страны? Какой след он оставил за собой? Задаю себе вопросы, кипящие и ищущие выхода. Задаю, спрашиваю, задаю. Ответа – нет.

И начался поиск ответов. В литературе. Архивах. Поиск любой крупинки информации. Приходили ответы. Появлялись упоминания. Появлялись надежды, исчезающие треском рвущихся конвертов отписок.

Запрос-ответ:

РГВА (Российский государственный военный архив).

…в учетных данных РГВА Сальмон Яков Ильич не значится. Его личным делом, учетно-послужной или служебной карточкой архив не располагает…

Ответ везде один: нет, нет и нет. Словно кто-то старательно стер из истории эту фамилию. Вычеркнул из памяти. А ведь он жил. Он родился и откуда-то появился.