Читать «Поэма о фарфоровой чашке» онлайн - страница 143

Павлу Николаевичу шумно и долго хлопали, когда он кончил. Из президиума на него одобрительно и ликующе смотрели Капустин и директор. И когда он, небывало обожженный одобрениями и аплодисментами товарищей, пробирался к своему месту, его задерживали по пути и хвалили:

— Ловко ты, Павел Николаевич! Правильно грел!..

Но после собрания, в тесноте и давке у выхода к нему притиснулся горновщик Федюшин и, широко ухмыляясь, сказал злое и неожиданное.

— Што, Павел Николаевич, тестем директора стал, так и руку его держишь, песенку его поешь?

— Как это? — приостановился Павел Николаевич, сразу не поняв, но почувствовав в словах Федюшина какую-то каверзу. — Об чем ты?

— Сам, поди, знаешь! — еще шире ухмыльнулся Федюшин. — Дочка-то твоя, Федосья, когда дирехторшой полной станет?

— В уме ты али пьян?

— Ни капельки! Тверез!..

— А зачем болтаешь зря?

— Не зря…

Толпа нахлынула, оттиснула Федюшина от Павла Николаевича, и он не смог дальше продолжать расспросов. Павел Николаевич, сдавленный толпою, очутился на улице. Он высвободился и остановился у входа, сердите поджидая Федюшина. Он горел злобным нетерпением добиться основания болтовни Федюшина. Он поджидал его, чтобы уличить сплетника и отыскать источник сплетни.

Электрическая лампочка слабо освещала вход, и Павел Николаевич с трудом различал лица прохожих. Он всматривался в них, вытягивая шею.

— Кого ищешь, отец? — остановился пред ним Николай. — Хорошо ты выступал…

— Постой! — ухватился за него Поликанов. — Постой: ты слыхал что-нибудь про Феньку да про директора?

— Нет. Ничего не слыхал. А в чем дело?

— Не слыхал? Пойдем.

Он отвел, решив на сегодня бросить розыски Федюшина, Николая в сторону и рассказал ему о насмешливых и злых словах горновщика.

— Болтает зря! — успокоил Николай отца.

Но Павел Николаевич не успокоился. Он решил немедленно идти домой.

— Я с тобой, отец.

Дома, куда они дошли молча, Павел Николаевич сразу спросил жену:

— Федосья дома?

— Дома.

— Зови ее!

Федосья пришла на зов и посмотрела на отца, лицо которого было пасмурно и не предвещало ничего хорошего, — спокойно, со сдержанной улыбкою. Отец вскинул голову и раздельно, вкладывая в слова брезгливую ярость и неутешимое презрение, спросил:

— У тебя што происходит с директором?

Федосья на мгновение опустила глаза, но сразу же встряхнулась, поглядела на мать, на брата и ответила:

— Мы завтра записываться с ним идем… Я, тятя, вчера еще хотела тебе сказать, да не пришлось…

— Вот… так! — ошеломленно протянул Павел Николаевич. — Угостила доченька! Записываться идет, а родителям напоследок сказывает!.. Красота! Заслужили, значит!

Павел Николаевич махнул рукою, сжал губы и круто повернул из комнаты. Мать схватила Федосью за плечо:

— Да когда же это вы сговорились с ним?

Девушка исподлобья глянула на мать, полуоткрыла губы, обнажив свежую белизну зубов. Николай весело улыбался. Взглянув на него, улыбнулась и Федосья и шутливо, но с нежной насмешкой в голосе заметила:

— А долго ли?!