Читать «Старт Cтраны Советов. Революция. Октябрь 1917 – март 1918» онлайн - страница 182

* * *

Вопрос об Украине еще не стоял, а на южном фланге фронта Австро-Венгрия ничего не требовала от России, кроме мира и торговли (так как остро нуждалась в продовольствии).

В сложившихся условиях никто не хотел ковать железо, пока горячо. Лидеры Советской России еще не осознали до конца, какая опасность исходит от возможного возобновления германского наступления в условиях разложения армии (даже Ленин придет к выводу о невозможности военного сопротивления во второй половине декабря, между всеармейским съездом по демобилизации 17 декабря и возвращением из отпуска 28 декабря), и выступали так, как будто были равной немцам силой. Немецкий генерал Гофман 17 (30) декабря даже с возмущением прокомментировал, что «русская делегация заговорила так, будто она представляет собой победителя, вошедшего в нашу страну». Советские представители не претендовали на территорию соседних государств, но они понимали, что Германия остро заинтересована в мире, и считали, что одно это защищает советские позиции.

Нельзя сказать, что такие расчеты были совсем уж неверными. Так, 22 декабря (4 января) в ожидании советской делегации О. Чернин писал: «Нет сомнения, что, если русские решительно прервут переговоры, положение станет тягостным». Когда Троцкий прибыл в Брест, немцев и их союзников охватило бурное веселье, сменившее напряженное ожидание.

Э. Людендорф рассказывал о противоречиях между германскими представителями и О. Черниным, который был более уступчив в отношении большевиков. «Последний, чтобы нажать на статс-секретаря фон Кюльмана, стал совершенно непонятным образом угрожать заключением Австро-Венгрией сепаратного мира». Это тоже был хороший шанс для большевиков добиться успеха в случае затягивания переговоров.

Часть немецких и австрийских газет сочувственно относилась к агитации Троцкого в Бресте. «При таких обстоятельствах Троцкий должен был бы быть дураком, если бы он в чем-нибудь пошел на уступки, а он был много умнее и энергичнее», – считает Э. Людендорф, и в этом отношении он едва ли хуже понимал ситуацию, чем историки и публицисты, которые задним числом судили Троцкого за авантюризм.

Поняв, что большевики выигрывают идеологический спор, который шел перед лицом всего мира, немцы пошли на уступки: «Мы отказались от нашей точки зрения, что население оккупированных областей Курляндии и Литвы уже использовало предоставленное ему право на самоопределение, и согласились на новый плебисцит. Мы только требовали, чтобы опрос населения был проведен при условии расположения наших войск в этих областях», – признает Людендорф. Еще бы! «Троцкий твердо стоял на том, чтобы мы сначала очистили страну, а затем уже население будет использовать право самоопределения». Это была принципиальная позиция, и Германия готова была бы следовать ей, если бы то же самое сделала Антанта.