Читать «Философский камень» онлайн - страница 125

Создав в довольно большой округе устойчивую легенду о Петунине, Куцеволов тихо исчез.

Ему не было практической надобности вести жизнь подпольщика, но и слишком высовываться тоже не следовало. Запомнились афористично сказанные адмиралом Колчаком слова: «Если сам преступник хочет быть пойманным, он непременно станет скрываться там, где нет людей». И действительно, был случай, когда сбежавшего из омской тюрьмы смертника поймали в Нарымской тундре. Оборванный, изголодавшийся, опухший от цинги, он выбрел сам из своего укрытия.

Куцеволов решил затеряться среди людей. Сесть в поезд и уехать в Москву, в самое море людское.

В поезде пассажиры менялись беспрестанно. И только одна еще довольно молодая женщина оказалась попутчицей до самой Москвы. На маленькой станции, откуда начал свой путь Куцеволов, они познакомились у кассы, вместе потом садились в один вагон.

Вера Астафьевна — так звали женщину — возвращалась домой, вернее, к «своим» в Подмосковье. Постепенно, в дороге, Куцеволов узнал, что она приезжала к сестре в Иркутск, когда город еще не был захвачен всякими контрами, да вот и «прогостила» целых два года, пока Сибирь освободили красные. А сюда, на эту станцию, подъехала прикупить соленого свиного сала, — здесь оно все же намного дешевле, чем в Иркутске, не говоря уже о Москве. Все-таки не с пустыми руками приедет, и билет, слава богу, полностью оправдается. Муж убит еще на германской войне, детей нету, прибилась к свекру. Ничего, не отгоняет. Работала поломойкой на Москве-Сортировочной по Северной дороге. Возьмут поди опять на такую-то работу!

В порядке необходимой взаимной откровенности Куцеволов тоже ей рассказал о себе. Но совсем не так, как привык до этого рассказывать. Зачем рисковать? Куцеволов, хотя и назвался Петуниным — вдруг в поезде будет проверка документов, — сказал Вере Астафьевне, что он холост, сызмальства мечтал о столице. Родственников загубили белые. Он остался один. Вот и едет. Неужели в Москве не устроится?

Вера Астафьевна растрогалась, пообещала дать ему адрес своей хорошей подруги Евдокии Ивановны, женщины славной, хлопотливой — тоже вдовы. Может, она и службу ему какую-нибудь присоветует.

Так все и получилось. Милиция вначале не соглашалась на прописку мужчины в одной комнате с посторонней женщиной, но управдом разрешил поставить фанерную перегородку, а бумажка, подписанная командиром партизанского отряда, завершила все остальное.