Читать «Бессмертный гарнизон» онлайн - страница 285
Вячеслав Николаевич Сизов
* * *
Солнечный луч, несмотря на защитную сетку, проник на мое лицо и заставил проснуться. Все-таки рано он это сделал. Вполне можно было бы еще часа три спокойно поспать в тишине и покое. Прошедшая ночь забрала все силы что у меня, что у бойцов. Да и до темноты еще целая куча времени. Все устали и уснули, где кто смог. Так вон и лежат, лишь слегка замаскировавшись и накрывшись плащ-палатками. Если все будет, как нужно, то до вечера мы здесь точно пробудем. Лишь бы какой ненужный свидетель нас не обнаружил. Вот часовые и бдят по краям оврага. Ничего, попозже их сменим, и они тоже отдохнут.
Главное сделано. Мы прорвались из осажденной крепости. С боем, с потерями, но мы это сделали. Хотя уверенности в том, что нам это удастся, по правде говоря, было мало.
Из журнала боевых действий Ia 45 L. D., запись от 26.06.41, (АИ):
«…Дивизия выходит из состава XII. А.К. и подчиняется LIII. А.К.
На данный момент в лагеря для пленных подвезено 6.214 рядовых и 60 офицеров.
Тем не менее происходящая сортировка трофеев требует крайне много времени и с находящимися в распоряжении дивизии силами оказывается почти неосуществимой, так как гражданским населением производятся неразрешенные изъятия и грабежи.
Запасы продовольственного снабжения крепости оказываются, за исключением муки, соли, зерна и нескольких стручковых культур, незначительными. Напротив, довольно велика добыча оружия, боеприпаса и матчасти. Найденные автомобили, главным образом, непригодны, так как ценные части разрушены или разделаны.
Наконец, прибывают неоднократно затребованные дивизией велосипеды и должны вывозиться автоколонной из Бяла-Подляски. Это, как и другие выделенные дивизии оружие и снаряжение (МР, противогазы для лошадей и т. д.), а также сбор трофейного имущества требует полного использования автоколонны и части транспортных взводов.
Подразделения снабжения, за исключением 45-го полевого военного госпиталя, 2-й санитарной роты (2/45) и 11-й колонны горючего, размещаются теперь в Брест-Литовске.
Благодаря произошедшему овладению укреплениями цитадели становится вероятным успех последней, назначенной на завтрашний день, зачистки Северного острова, так что дивизия получает приказ к готовности к маршу начиная с 29.6…»
Из разговора штабных офицеров вермахта, состоявшегося в первой половине дня 26 июня 1941 г. у разгромленного палаточного лагеря рядом с железнодорожной магистралью Брест — Варшава:
— Что тут, Вилли?
— Здравствуй, Карл. Что мы тут имеем? Массовый прорыв русских, имевших на вооружении артиллерию и бронетехнику. Состав и вооружение отряда мы пока уточняем. По первым данным прорвался отряд порядка двух сотен хорошо подготовленных и экипированных солдат. Они ночью вышли из цитадели. Перебили передовые дозоры, заблокировали батальон 135-го полка, захватили Северо-Западные ворота и ушли вдоль железнодорожных путей на восток, разбив по пути несколько наших подразделений.
— И что, их никто не пытался остановить?
— Пытались, конечно, но подготовка русских была выше. Роту, что здесь стояла, разнесли в течение нескольких минут. Хотя наши отбивались отчаянно, но тем не менее смогли сделать немногое. Там, в стороне мы собираем трупы русских. Если хочешь, можем пройти посмотреть.
— Позже обязательно это сделаем. Прости, я тебя перебил, прошу, продолжай.
— Тут и на Кобринском укреплении действовало одно и то же русское подразделение. И это специальное подразделение.
— Почему ты так решил?
— Тела тех, что найдены здесь, и те, что мы осмотрели на Кобринском, принадлежат солдатам войск НКВД и погранохраны. В большинстве своем они были неоднократно ранены и тем не менее продолжали сражаться, осуществляя прорыв и прикрывая отступление своих. Всего найдено шестнадцать трупов у ворот, семь у «Бригиток» и десяток здесь. Можно как угодно относиться к русским, но те, что сражались в воротах, — настоящие герои. Все в бинтах и крови и тем не менее не выпускали оружие из рук, сопротивляясь до последнего. Взять их смогли только при помощи огнемета. Только недавно там все закончили. Двое русских при досмотре подорвали себя гранатами. Вместе с солдатами, что их досматривали. Чертовы фанатики…
— А что ты хотел с русских? Они всегда были такими. Забыл прошлую войну?
— Хотел бы, да старые раны не дают. Кстати, я тут вспомнил песню, что в прошлый раз на переговорах насвистывал русский лейтенант. Помнишь, я говорил, что это очень знакомое, но никак не удавалось вспомнить, а тут посмотрел на этих молодцов в доте — и сразу на ум пришло. Петербург, весна 1914 года. Мы тогда с тобой были молоды и беспечны, красивые женщины и русские гвардейцы в Летнем саду.
— Как же, помню. Одна из первых наших поездок в Россию.
— Так вот лейтенант насвистывал марш русского гвардейского Преображенского полка!
— Ты не ослышался?!
— Это точно был тот марш. Могу даже слова напеть. После пьянки с офицерами-преображенцами пришлось заучить на всякий случай, чтобы еще ближе сойтись с ними, — ответил Вилли и негромко напел:
— И так далее… Вот ведь, сколько лет прошло, а память продолжает хранить.
— Да… Задал ты мне задачку. Получается, что русские снова стали вспоминать свою историю, в том числе и время царей. Раз стало возможным петь такие песни. Видимо, происходит объединение различных сил, ранее участвовавших в Гражданской войне по разные стороны, и в России уже нет раскола в народе. Все это может отразиться на нашем походе, — оглянувшись по сторонам, так же негромко сказал Карл. — Мы должны благодарить этого лейтенанта за то, что он приоткрыл неизвестные нашей разведке страницы внутренней жизни России.
— Я думаю, ты делаешь слишком скоропалительные выводы. Возможно, в семье лейтенанта это было принято. Хотя знаешь… Помнишь наш разговор вечером 22-го, когда мы в первый раз видели этого лейтенанта? Он показался мне необычным.
— Конечно.
— Так вот. Мне пришло на ум — а не создал ли Сталин свою лейб-гвардию?! И мы видели одного из них? Слишком уж парень отличался от всех виденных красных. Во всем — от роста до образования.
— Возможно, ты прав, Вилли. Парень действительно отличался от других. Я тут наводил справки у ребят, что работают с пленными. У них там есть пара сотрудников их тайной полиции. И не один из них не смог вспомнить этого лейтенанта. Так что он становится все более интересным и интригующим. Хотел бы я с ним пообщаться, когда все это закончится.
— Боюсь, что это не удастся. У меня сложилось впечатление, что прорвавшимися здесь русскими руководил именно он.
— Почему ты так решил?
— Начну с того, что большинство трупов наших парней имеют огнестрелы. И лишь у немногих ножевые ранения. По количеству уничтоженных постов и погибших солдат русские стреляли более сотни раз. Во всяком случае, примерно такое количество свежих гильз от русского оружия нами найдено. Выжившие у казарм часовые показали, что, пока не начался бой у Северных ворот, все было тихо и они не слышали выстрелов.
— Русские использовали бесшумное оружие?
— Думаю, да. Но это пока только мое предположение. Подтверждения этому мы пока не нашли. Найденные гильзы и собранное у погибших оружие не дает оснований это утверждать. Оружие обычное, без каких-либо изменений и приспособлений. Возможно, что показания выживших не совсем правдивы. Сам знаешь, как это бывает. Ночной и не совсем удачный бой. Много страхов и эмоций. Всякий может ошибиться и выдать желаемое за действительное.
— Согласен, бывает сплошь и рядом.
— Тем не менее сбрасывать наличие бесшумного оружия у русских не стоит. Такое оружие действительно есть в НКВД и у разведки их Генштаба. Оно сделано для револьвера «наган».
— Я знаю.
— Вопрос в том, что здесь использовались винтовочные патроны. Может быть, русские изобрели что-то новое?
— Возможно. И как это связано с лейтенантом?
— Обычно такое вооружение поступает для спецподразделений. Лейтенант подходит для командования таким подразделением. Видимо, оно недавно прибыло в Брест, было размещено в крепости отдельно от остальных сил НКВД. Поэтому никто о его командире и не знает. С началом боевых действий оно оказалось в цитадели. Ну, а теперь решило вырваться из окружения и сделало это. Пройдя нашу оборону, словно нож сквозь масло.
— Твоя версия интересна. Тем более что по донесениям агентуры и допросам пленных, русские за несколько недель до начала войны устроили в округе настоящую резню нашей агентуры. Ими было уничтожено несколько групп абвера и часть поляков, состоящих с нами на связи. Действовало неизвестное подразделение. Ее ведомственное подчинение не установлено. Бойцы носили форму и знаки различия РККА, но вот питалось и обеспечивалось в городском НКВД. Где располагалось, неизвестно. Отряд, направленный для захвата здания местного отдела НКВД, встретил сильное сопротивление, понес тяжелые потери и отступил. Русским удалось эвакуировать свои архивы и практически всех своих людей. После их отступления неизвестно кем здание было захвачено и подожжено. От захваченных пленных толку пока мало. Они занимали слишком небольшие должности, чтобы знать что-то серьезное.
— Что из пленных совсем ничего нельзя вытрясти?
— Ну, почему же? Есть одна интересная зацепка. На полигоне в «Северном городке» русские проводили испытания стальных кирас для своих солдат и отрабатывали тактику действий подразделений по типу наших штурмовых групп. Занимался этим 333-й полк. Лично участвовал в этом его командир. Испытания прошли успешно, на здешнем заводе было изготовлено несколько десятков комплектов кирас. Удалось найти рисунок кирасы. Русские ничего нового не придумали, пошли по нашему пути времен прошлой войны. Фактически скопировали наши. Что с них взять? Когда командованию дивизии продемонстрировали потуги русских, там поднялся смех.
Ладно, мы отклонились от темы. Итак, неустановленное подразделение русских под руководством предположительно лейтенанта НКВД, переправившись через Мухавец, уничтожило несколько сотен наших солдат на Кобринском укреплении и прорвалось через Северо-Западные ворота из цитадели на свободу. По ходу дела уничтожив и ранив еще порядка трех сотен солдат вермахта. При этом русские вовсю применяли бесшумное оружие под русский винтовочный патрон. Это подразделение артиллерией уничтожило склад строительных материалов и повредило ремонтировавшийся железнодорожный мост. Проследить маршрут движения русского отряда можно по погибшим патрулям. Предположительно русские отправились в Беловежскую Пущу, откуда выкурить их будет сложно. У Северных ворот действовало несколько отрядов русских. Один из них, захватив ворота, удерживал их, пока другой выбирался из крепости. Оба отряда рассеяны артиллерией. Часть русских бежала в город и Пущу, остальные вернулись в цитадель и теперь удерживают те же позиции, что и раньше. Я все правильно изложил?
— Да. Ты, как всегда, смог все кратко изложить и сформулировать. Для преследования русских в Пуще необходим, как, минимум, моторизованный батальон со средствами усиления. Для прочесывания городских окраин еще один.
— Никакого преследования не будет. Командование дивизии не может снять с линии блокировки и зачистки крепости подразделения. Полки дивизии понесли существенные потери. Осада крепости затягивается. Снимать войска просто неоткуда. Преследование может привести к новым неоправданным потерям среди личного состава. Так что пусть русские пока живут. Ими займутся полицейские и охранные части.
— Но почему? Русский отряд под руководством грамотного командира в нашем тылу может нанести громадный ущерб. Пока не поздно и они не ушли далеко, можно организовать их преследование и уничтожение.
— Я довел до тебя видение ситуации штабом дивизии. И не более того. Действия русских на этом направлении не несут ущерба Танковой магистрали, по которой идет поступление резервов для нашей Танковой группы. Кроме того, длительная осада крепости приведет к дополнительным потерям. Поэтому командование настроено на быстрейшее разрешение проблемы с крепостью с наименьшими потерями. Чем больше русских покинет крепость, тем лучше. Нам меньше забот. Их легче будет ловить в поле, чем здесь среди развалин…
— А как же русский лейтенант?
— Надеюсь, что когда-нибудь мы с ним встретимся. И мне удастся задать ему интересующие нас вопросы. А пока надо заниматься другими делами…
