Читать «Флаг на грот-мачте (Художник С. Рязанцев)» онлайн - страница 26

— Где же спали? Неужели на железном полу? — спросил Никита.

— Зачем на полу. Для спанья койки предназначены. Их, когда спать, вешали. А когда на вахту, убирали. Вот погляди.

Между двух железных стоек был привязан кусок парусины. Ребята подошли ближе.

— Я залезу, а? — сказал Карпа.

— Валяй! — усмехнулся Максим.

Карпа подпрыгнул и бултыхнулся в койку. Парусина провисла посередине, и остались видны только Карпины голова и ноги.

Ленька тронул Никиту за руку:

— Вот, оказывается, какие это койки. Теперь понятно, почему в песне про кочегара поется: «…и койкою труп обернули». Я раньше никак не мог понять, как это кроватью можно обернуть.

— В койке и хоронили. Если в море, конечно. Ну а для тяжести тоже, как в той песне, — «К ногам привязали ему колосник…» — глухо пропел Максим. — Это балка такая — колосник, в топке они укладываются.

В наступившей тишине ребята почувствовали себя неуютно. Никита смотрел на койку, неподвижно висящую перед ним, и ему на мгновение почудилось, будто в койке лежит матрос, что помер в этом стальном ящике, и в головах у него ровно коптит сальная свеча…

Видно, что-то подобное почувствовал и Карпа. Он встрепенулся, койка сильно качнулась, и над ней вынырнула стриженная ежиком голова. Карпа смотрел на безмолвных ребят расширенными, круглыми глазами.

— Ну вас в болото! Вы что, в самом деле, меня хоронить собрались? крикнул он и, повертевшись в парусине, вывалился наружу.

— Теперь пошли на шлюпочную палубу. Катер вам сдавать буду, — сказал Максим.

Палуба встретила их солнцем и свежим ветром. Отсюда, с высоты броненосца, открывался широкий простор реки. Вдали над городом ослепительно сияли купола собора.

Но ребята не видели ни реки, ни города. Перед ними на деревянных подушках кильблоков под изогнутыми, как хоботы огромных слонов, стальными шлюпбалками, покоился катер.

— Вот, — сказал Максим. — Получайте.

— Расчехлить, — распорядился Глеб Степанович.

Ребята бестолково засуетились вокруг катера, не зная, с какой стороны к нему подступиться.

— Действуй, Андрей, — сказал штурман. — Боцманом будешь.

Патрульный взглянул на штурмана:

— Есть, расчехлить катер!

Андрей расставил ребят по местам, показал, как снимать шнуровку.

От нагретой солнцем парусины струился запах морских просторов и дальних странствий. По мере того как снимали тяжелый чехол, открывалось все великолепие морского судна: тускло поблескивали медью уключины, вырезанные в бортах, гладкие дубовые скамейки — банки, уложенные на них вдоль бортов, тяжелые длинные весла, мачты, свернутые паруса.

Не дождавшись, пока уберут снятый чехол, Карпа забрался в катер, улегся было на банку, но тотчас вскочил на колени, положил шею в медную уключину, высунул голову наружу. Потом страшно выпучил глаза, скособочил рот и прохрипел в лицо Андрею:

— Агамалиоглы, гроза южных морей!

Патрульный отпрянул в сторону, но, спохватившись, взмахнул рукой и легонько секанул Карпу по шее.

— За нарушение корабельной дисциплины наказуешься усечением головы. Живо вылезай! Будем поворачивать шлюпбалки и выносить катер за борт. Становись к носовой!