Есть веко у каждого века.Что в свой поднимается часИ смотрит век на человека.На каждого смотрит из нас.Глядит неподкупное око.Свой взор отводить не спеша,И чья-то в смятенье глубокомИспуганно смотрит душаВстревоженной выстрелом птицей.Понять не успевшей ещё.Что, может быть, дней вереницыВнезапно предел сокращён;Но чудо бывает, бывает:И листьев шуршат кружева,И к пирсу волна прибывает.Как прежде, и птица жива.Но всё-таки был не напрасенУдаривший в сердце испуг:Дороже – размыт или ясен —Становится солнечный круг.И как от утраты случайноСпасённый, глядит человекА око, исполнено тайны.Скрывается веком навек.
Иваново, 1905 г
Платочки, сарафаны, полушалки.Картузы, сюртуки и кирзачи…Их раньше столько не было на Талке:Сходились на собрания ткачи.Был тёплый май; секли дожди косые.Вбивая в землю тополиный пух;Кто знал бы, что в текстильный край РоссииС весной врывался и мятежный дух.О чём вчера под страхом божьей карыПроизнести и слова не могли —Большевики предсказывали с жаромКак первооткрыватели земли.В домах тоскливо бабы голосили:– Нечистая куда вас понесла!..—Был стон и плач впривычку на РоссииИ был как разновидность ремесла.Соединились действие и слово:Прёодолён заветный рубикон.Зажглась заря свободы с силой новой;Совета слово в городе – закон.Теряли в весе мудрые гадалки —Пошёл на убыль стойкий их доход:Как знать, чем обернётся там, на ТалкеРабочий революционный сход?Империи дрейфующая льдинаК большой воде пробиться не могла.Ещё удар, теперь посередине —И трещина по Талке пролегла.
Камни на дамбе
Упираясь лучами в щербатую ленту бетона.Солнце вставало над Волгой из-за Костромы;Юрьевецкая пристань изгибом дуги камертонаНад волнами дремала в оправе лесной бахромы.Солнце взглядом по дамбе скользнулоневольно – и словноВзгляд его зацепился за острые кромки камней.Выдававших и видом, и сутью своей безусловно.Что взросли они, вспоены сокомвоенных корней.И Светило припомнило: – Я уже видело этиОстроверхие камни; как чирья на коже земной.Прорастали они на цветущей и юной планете —На прекрасной планете, пока ещё лишь на одной.Невозможно понять, что же там, на Земле,происходит:Я слежу за телами, летящими вместе со мной.Но чудовищ стальных, как на этой Земле,не находитРастревоженный взгляд, продираясь сквозькосмос немой.Подозрение есть, но оно подтвердится не сразу.Что на этой планете, единственной в нашем краю.Не знакомый Вселенной воинственный действует разум.Как гадёныш, яйца оболочку прорвавший свою.На малютке-Земле вновь я вижу камней нагноенья.Чует сердце моё – неспроста это, ох, неспроста…Дочь – Земля! Если ты не найдёшь исцеленья —Нам для связи с мирами другого не видеть моста…Поднимаясь над Волгой, заметило Солнце: на дамбе.Рядом с местом, где волны весной проточили проран.Очень буднично, просто, не так, как актёры на рампе.Пацану о камнях говорил фронтовик – ветеран…И в глазах пацана – кинолент замелькавшие кадры:Тотчас ожили камни – и вновь на свои рубежиПротянулись от дамбы, и надолбы в схемах и картахПрочертили страну многоточием острых вершин…– Пролетели года, времена миновали лихие…Эти камни, что видишь сегодня ты перед собой.Устояли в борьбе с необузданной силой стихии.Как на фронте бойцы, они первыми приняли бой.Их корить не спеши, что они безобразною грудойВ плавном росчерке дамбы – немыслимо злой диссонанс:Ведь таким, как они – неотёсанным, острым и грубымМы обязаны жизнью… Они постояли за нас…
