Читать «Противоречия позднетоталитарной культуры» онлайн - страница 2

Первая стадия, которую мы назовем «прототалитарной», приходится на период от захвата власти до переворота сверху, обычно именуемого «сталинизмом». Именно в этот период был заложен фундамент тоталитарной системы: ее основоположник - Ленин, ее идеология - марксизм. Разумеется, на этой стадии старое и новое еще сосуществуют, и, хотя окончательная утрата свободы не прошла для советской культуры даром, она живет творческим потенциалом еще уцелевшей дореволюционной культуры. К тому же, в этот период было еще возможно, при всей двусмысленности такого шага, примкнуть к революции, возлагая на нее надежды на обновление общества.

Уже на этом этапе обнаружилось коренное противоречие культуры в тоталитарной системе: с одной стороны, подвергая критике идею «пролетарской культуры», Ленин предлагает и заставляет принять «культурное наследство» прошлого; с другой - он отвергает дух наследуемой культуры, то есть не принимает и не может принять критический подход, являющийся условием всякой культурной деятельности. Ведь для Ленина марксизм - это высшее и незыблемое «научное» знание, метод которого сводит на нет любой другой путь исследования и познания. При этом коммунистическая партия, вернее, ее руководство, еще вернее - ее вождь, считается носителем и стражем марксистской истины и любой возможной ее модификации. Естественно, что при таких железных предпосылках «культурное наследство», предварительно очищенное от всего, что было в нем опасного для нового режима, и выхолощенное навязанными однобокими схемами интерпретации, превращалось в паразитарно администрируемое достояние, и всякая культурная «инвестиция», всякий свободный рост этого наследия стали невозможны. Марксизм превратился в монументальное надгробие, похоронившее под собой уже угасшую культурную жизнь.

МЕЖДУ КУЛЬТУРОЙ и той ее специфической частью, какой является литература, сразу обнаружился некоторый зазор. Хотя в прототалитарный период советского режима всякая возможность интеллектуальных исканий была перечеркнута, и они проявлялись во все более чахлых формах, да и то лишь в рамках марксизма, у литературы, пусть обедненной и ослабленной, поле деятельности было значительно шире. Она и в дальнейшем будет занимать особое место в тоталитарной культурной политике, которая сумеет выхолостить интеллектуальные искания, но никогда не сможет до конца совладать с литературой. Это связано с двумя обстоятельствами: первое - чисто внешнее: роман или стихотворение можно написать и вне необходимой в деле культуры атмосферы и открытых для всех коллективных исканий; второе - идеологическая власть могла совершенно спокойно создать тьму псевдотеоретиков, то есть марксистов, переряженных в философов, историков, социологов и т.п., причем именно в таких интеллектуальных суррогатах она и нуждалась, но она никак не могла обойтись без художников и рядом с оравой псевдописателей на жалованьи была все-таки вынуждена терпеть писателей настоящих.