Читать «За троном. Царская милость» онлайн - страница 103

– Знаешь, когда ты два года назад, как не более, сказал о царе как возможном женихе и муже, не поверил. Где я с Агафьей и где царь!

Заборовский поднял вверх палец, намекая на то, что государь высоко, а Семен Иванович на земле. Разница в положении огромная. Заборовский хоть и дворянского рода, но захиревшего, небогатого. Кто бы его к государю близко подпустил? А теперь не то что во дворец, в личные покои царя вхож, что не многим позволено. Подвыпив, Заборовский расчувствовался, встал, обнял и расцеловал Алексея.

– Проси что хочешь. Если сам смогу, сделаю. А что не в моих силах, государя просить буду.

– Ничего не надо. Служу в Кремле, государя иной раз вижу, что еще служивому надо?

– Э, нет! Получается, вроде не отблагодарил я, а должником быть не люблю и не желаю. Тогда денег дам. Откажешься – обижусь сильно. На приданое девочкам собирал, а получилось – сам в прибытке. Я оставлю тебя одного на пару минут.

Заборовский вышел, вернулся вскоре, держа в руке небольшой бархатный мешочек. Подкинул его, и зазвенели монеты.

– Серебро! За помощь твою и участие!

Ну что же, Алексей с поклоном взял. Заборовский благодарил от чистого сердца. Это хорошо, не жаден, не скряга. А еще человека характеризует.

Снова принялись за закуски, уж больно вкусно все. Алексей, сидевший на казенных харчах, ел с удовольствием. Выпили еще немного, разговоры пошли. Заборовский государя нахваливает – умен, разумен. По-другому пока и быть не может, сроднились. Расстались добрыми приятелями.

За летом осень пришла, потом зима. К вечеру ворота Кремля запирались, на территории посторонних не было, если не считать монахов из монастырей. И тогда Алексей видел, как Федор Алексеевич с Агафьей выходили из дворца, гуляли в одиночестве по саду, разговаривали и смеялись. Никто не нарушал их покой, и видно было: любили друг друга, глаз не отрывали, за руки держались. Алексей, проверявший караулы, видел эту картину не раз. В ненастье, в снегопады или морозы влюбленная парочка на закрытом возке уезжала в излюбленное царем Измайлово.

По весне по велению государя и явно с подачи Агафьи в Кремле начали работы по канализации, а еще устроили у прудов проточную систему, чтобы не зарастали тиной.

Поскольку казна стала полниться налогами, которые прежде оседали в карманах многочисленной родни Милославского, государь стал выдавать горожанам ссуды для постройки каменных зданий вместо сгоревших или одряхлевших деревянных изб, пока только для жителей Китай-города. Города российские, фактически все деревянные, горели часто, иной раз выгорали дотла. И столицу не миновала сия участь. Каменные дома не позволяли огню распространяться быстро. Горожане отстроились, Китай-город преобразился, больше стал похож на европейские, пожары стали случаться реже. Но, как часто бывает, жители про долги «забыли». И царь великодушно многим простил долги.

Послы европейских стран, иноземные купцы, отмечали взвешенные, мудрые решения молодого царя, преображения столицы, заметные приезжим. С приходом весны, с теплом, когда сняты были шубы, стала заметна беременность Агафьи. По Москве сразу разговоры пошли: царица тяжелая, скоро наследника родит. Агафья ходила с просветленным лицом, какое только у беременных бывает. И государь рад был, на лице, зачастую озабоченном и хмуром, теперь улыбка была. Наследник – это продолжение не только рода, а возможность передать престол в надежные руки. Тем более всякого рода предсказатели говорили – мальчик будет.