Читать «Сказание о Луноходе» онлайн - страница 79

– Вот эта, с лесом, мощная! От нее так и идет, ее к Брату везите! Та-а-а-к, а это – «Море». Не очень, «Море». Не пойдет. Его в сторону! – качала головой Татьяна. – А это что?

Так, так, так! «Черешня со сливами». Тоже пустая, не годится! Никудышная «Черешня со сливами» затесалась. Ну-ка, ну-ка, что дальше у нас?! Ага, вон та, большая! Видите? Тяните ее сюда! Та, та, правильно! – подсказывала она грузчикам, – ее, ее, вытаскивайте! Ставьте осторожненько! Та-а-ак! «Парусники». Ну-ка, ну-ка! Хорошие «Парусники». Их мне в спальню. Сильные, очень сильные «Парусники»! Прямо с ходу лечат!

– А можно мне вон те «Сливочки» забрать? – сложив на груди ручки, загундосила монашка-приживалка, показывая на «Черешню со сливами». – Я этими сливочками ревматизм лечить стану!

– Они же пустые! – махнула рукой Святая Татьяна. – Возьми лучше «Речку», смотри, какой там мостик с детьми!

Бабка всхлипнула и, часто-часто заморгав, запричитала:

– Сливочки, мои сливочки…

– Вот неугомонная! – нахмурилась Татьяна. – Ладно, бери свои «Сливы» и «Речку» в придачу забирай, хоть польза будет!

Бабка-монашка прытко выскочила вперед, схватила в одну руку «Сливы», в другую «Речку» и как вихрь умчалась с глаз.

– Вот заводная! – проговорила Святая Татьяна.

Тут настоятельница доложила, что Брат вчера в Завидово уехал.

– В Завидово! Со своей цацой! – фыркнула Татьяна. – И мы туда двинемся, навестим Брата. Скажи, чтобы собирались, через час выезжаем! – приказала Любимая Сестра.

И, слава Богу, через час уехали! Настоятельница выпустила из острога перепуганного Мишку-плотника, приказала все доски и дрова, из которых сооружали костровище, немедленно убрать и мусор с дорожек подмести, а то щепками да ветками весь двор монастырский загадили. Мишку-плотника в кухне до отвала накормили:

– Ешь, парень, ешь! Натерпелся, чуть заживо не сгорел! – и поднесли рюмочку водочки, – прими, голубчик!

Мишка с удовольствием опрокинул стопочку и попросил еще. Налили. И вторую опрокинул. После третьей Мишка согрелся в сухой монастырской одежде и, если б не строгая церковная дисциплина, затянул бы песню душевную, а может, даже сплясал.

– Пришел в себя, обормот? – пожурила настоятельница.

– Спасибо, матушка! – благодарил плотник. – Если что вам подремонтировать потребуется, только свистните, я зараз!

С тех пор стали называть его Мишка-оборотень.

Пока Сестра рассказывала про бесов, Вожатый, не перебивая, ходил по этажу, недовольно оглядывая зеркала и демонстративно отворачиваясь от богомолок, которые девственными голосами пели.

– Столько вокруг нечисти, что помилуй, Господи! А колдуны эти, а ведьмы! – не унималась Сестра.

– Колдуны! Ха! Ведьмы! Ха, ха! И всего-то рассусоливания. Глаза от удивления раскрыли – верят! А когда от рака дохнут, где колдуны? Куда на метле улетели?! Да чего там рак, сопли детские вылечить не можем, неделю сопливые ходим, носом шмыгаем, а вы – колдуны! Вот если тебе по харе врезали, зубы посчитали, безо всяких колдунов поймешь, что по роже схлопотал. Или наш Доктор в кофеек яду прыснет, и – аля-улю! – поминай как звали! И безо всяких колдунов! Это вам не шутки! А то – колдуны, ведьмы! Дети, ей Богу!