Читать «Главные вещи» онлайн - страница 132

Оказалось, что да. Ни меня, ни Савки дома не было, поэтому мать пустила его через порог и застыла в ожидании разговора.

– Здравствуй, Эллочка, – попытался улыбнуться он, но хмурое лицо жены подавило глупую улыбку. – Я пришёл извиниться за то, что тогда ушёл…

– Семь лет назад.

– Как Глеб? Как Савва?

– Глеб кормил нас эти годы. Да и с Савкой всё в порядке.

– Могу я… Могу я их увидеть?

– Нет. Я не разрешу тебе с ними увидеться. Глеб – взрослый парень, вспылит и ударит, а я не хочу, чтобы он сидел в тюрьме из-за такой мрази.

– Но… Я соскучился! И они мои дети!

– Ты меня не понял, муженёк. Не понял. Глеб и Савва давно не твои дети. Неужели за семь лет ты этого не осознал?

– Я…

Отец попытался найти хоть какой-нибудь довод, но мать не собиралась его выслушивать. Жестом она указала на дверь и велела убираться прочь.

– Навсегда. И не приходи. Не надо.

И отец ушёл.

Где его носило столько времени, я не знаю. Был ли он с другой женщиной или завёл другую семью, – неизвестно. Можно, конечно, навести справки, поднять людей, чтобы правда всплыла наружу, однако смысла я не вижу. За семь лет он не поинтересовался нами ни разу, ни разу не позвонил, ни разу не написал письма, и мать не простила мужа-гуляку, хотя её доброе сердце ёкнуло не единожды. Не прощу и я.

Статья не пишется. Пальцы опускаются на клавиши и застывают в миллиметре. Голова раскалывается от городского шума, а я смотрю на монитор, где чёрные буковки ждут окончания предложения.

Надо доделывать. Скоро Савка окончит школу, соберётся в институт, а я должен помочь ему выйти в жизнь: пытаюсь быть брату за отца, но из меня, наверное, никакой папаша…

Последний Амстердам

В капельнице капало.

Влад мечтал умереть.

Рядом сидела мама. Дремала, уткнувшись подбородком в грудь.

Парень осторожно перевернулся, стараясь не задеть воткнутую в вену иглу, и закрыл глаза.

Боль.

Последний месяц она каждый день напоминала о себе. Сначала лёгкое жжение, потом зуд, от которого хотелось чесаться, и уже после по голове словно били кувалдой.

Влад крепился, сжимал зубы, и, когда сил терпеть не оставалось, кричал. Звал на помощь, и врачи вкалывали обезболивающее. Лекарство ненадолго помогало, ему даже удавалось минут на двадцать-тридцать задремать, но по истечении этого времени начинались жжение и зуд, и кувалда обрушивалась снова.

Иногда случались периоды затишья. Болей не было, в голове шумело, будто какой-то маленький человечек надумал там уборку и вовсю орудовал пылесосом. Шум этот не досаждал, Влад к нему со временем попривык и мог читать или рисовать в тетрадке, не обращая на пылесос внимания. Но такие периоды бывали редко. В основном он жил с кувалдой.

Голова у мальчика начала болеть после реки. Купаясь летом с ребятами, Влад прыгнул с высокого камня и неудачно нырнул, ударившись о воду. Ребята вытащили его на берег, побежали за взрослыми, а он около десяти минут лежал без сознания и пришёл в чувство только при помощи нашатырного спирта. Спасатель Паша Семёнов, приехавший вместе с ребятами, откачал Влада и отвёз домой, наказав не приближаться к реке в ближайшее время. Влад и не приближался. Через день он слёг с острым приступом головной боли и не мог даже приподняться с постели. Вызванный фельдшер ничего толкового не сказал и посоветовал обратиться в больницу.