Читать «На задворках Великой империи. Книга вторая: Белая ворона» онлайн - страница 15
Валентин Пикуль
— Милочка, — сказал он Мещерский, — ну-ка, выйди…
И «милочка», подхватив свою бумажку, выкатился.
— Я несколько шире, — начал Мышецкий, — понимаю русское общество. Оно — многообъемно и заслуживает уважения хотя бы по тем ярким представителям, которых русская жизнь и выдвинула! И обращаться к массам мне вовсе не стыдно…
В ответ на эту тираду Мещерский долго звонил в колокольчик, пока не появился мрачный, как и все в этом доме, лакей.
— Вы меня звали, ваше сиятельство? (басом).
Романист аккуратно поставил колокольчик на стол:
— Приснилось тебе? Ступай вон, идиот… — А потом, когда лакей удалился, Мещерский спросил: — Вы заметили, какая у него харя? Вот вам, князь, представитель нашей общественности, к которой вы и желаете обратиться… Пусть пройдет еще тысяча поколений, но я не верю, чтобы из потомков моего Митрофана вылупились будущие Аристотели и Гиппократы!
Снова с бумажкой в руках вошел без спроса Мануйлов; свет из-под абажура упал ему на лицо как-то сбоку, оттенив профиль, и Сергей Яковлевич вдруг вспомнил… Да, да! Мануйлов встречался ему в Париже, где служил по надзору за русскими политэмигрантами.
— Что у тебя, милочка? — спросил Мещерский.
— Вот, желательно бы иметь подпись князя Мышецкого…
Сергей Яковлевич протянул руку за бумажкой. Это было командировочное удостоверение от министерства финансов, хорошо оплачиваемое. Очередной «трубач» князя Мещерского должен был ехать в Уренск, чтобы вынюхать что-то. Сергей Яковлевич сразу сообразил, в чем тут дело: никуда не выезжая из Петербурга, но числясь отбывшим в Уренск, конечно, приятно получить с бухты-барахты полторы тысячи прогонных… И пусть романист не делает отвлеченный вид, — мол, это не его дело! Мышецкий уже раскусил секрет: подпиши, а мы поможем…
Только напрасно «милочка» совал Сергею Яковлевичу перо! Он еще не дошел до той степени падения, чтобы оформлять бумаги для обогащения непотребников. Даже подпись Витте, уже проставленная, не убедила князя, и он решительно встал:
— Извините, господа. Задним числом я бумаг не подписываю.
Поднялся из кресел и старый романист, сказал:
— Извините и вы нас, князь. Рады бы помочь вашим бедам, но сами видите: бедный издатель бедного «Гражданина»!..
Сергей Яковлевич еще долго стоял на лестнице, не понимая, зачем он сюда приходил и что выгадал. Но противная жаба была уже съедена им. Только сейчас он заметил, что под надписью «Добро пожаловать» было приписано от руки: «
Он пытался обобщать…
4
Ну, куда-то надо ехать. Не сидеть же дома, когда уже стулья начинают из-под тебя выдергивать. Ходили оценщики, прыгали по дубовым паркетам, простукивали стены, заглядывали в глубокие дымоходы. Кажется, с продажею дома не затянется… Купят!
В один из дней, когда осенне похолодало, Сергей Яковлевич выехал в Терпигорье — волшебный край, под боком столицы, о котором так мало знали петербуржцы. Поезд, пыхтя, дотащился до уездного захолустья — Ямбурга, и нищета ударила прямо в нос тем особым разгульным пошибом, когда человеку уже терять нечего. Румяные молодухи на станции зазывали на «чай с лимоном», а фартовые парни в цветных жилетках заламывали картузы лихо:
