Читать «О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения» онлайн - страница 46

– А какие же это вопросы, например, которые мог бы решить Веневский сборник, если бы он и нашелся, дедушка Аристарх?

– Во-первых, опричник, писавший его, был не только современник! Иоанна Грознаго, но и участник в злодеяниях своего кровожадного повелителя. Раскаявшись в своих, может быть, неслыханных преступлениях, опричник уединился в пустынную обитель, где, приняв имя Харлампия, и высказал всю истину, вверив ее перу и бумаге, не боясь уже никаких последствий за свою исповедь, потому что он писал в 1614 году. Во-вторых, действительно ли был Иоанн IV тем, чем сделали его Таубе, Крузе, Гваньини, Курбский, Ульфельд и другие? Помнится, Каченовский (Каченовский не писал ни слова об Иоанне, а только поместил у себя в журнале статью Г.Арцыбышева. Ред.) и Арцыбышев взялись было оправдывать Грозного и порицать его непримиримых врагов, из которых трое носили довольно не благозвучные имена: ведь они были беглецы, изменники; но как ни ловко защищали адвокаты своего венценосного клиента, представляя убедительные доказательства своего беспристрастия и своей учености, опирающейся на факты, разработанные критикою, но это дело не получило тогда окончательного приговора наших повествователей, и оставлено впредь до рассмотрения. В-третьих, справедливо ли то обвинение, которое, переходя из века в век, из поколения в поколение, пятнает память одного из великих царей Русских – Бориса Федоровича Годунова? Обвинение, очевидно основанное на недоброжелательстве его современников, всегда почти подозрительном, и на слепом к ним доверии потомства. Прежде, нежели была написана И. Г. Р., Карамзин, стояв над могилою этого несчастного, но мудрого Государя, в Троицкой Лавре, сказал: «Что если мы клевещем на его прах?» – Потом в И. Г. Р. на первых же страницах первого тома говорит: «Историк не должен предлагать вероятностей за истину, доказываемую только ясными свидетельствами современников» – и, забыв слова, по-видимому, вырвавшиеся из глубины души его, везде делается уже строгим судьею, который только обвиняет. Я не согласен с г. профессором Устряловым, который сказал, что: «Редко злоба водила пером наших летописцев, лесть почти никогда». К сожалению, все они были…. легковерны, записывая то, что только слышали. В любом хронографе, например, вы прочитаете: «Многие же глаголяху, яко еже убиен благоверный Царевич Димитрий Иванович Углицкий повелением Московского Болярина Бориса Годунова». Глаголаху! Да мало ли что говорит народ: ему верить не возможно. Не даром гласит пословица: «Людская молва, что морская волна…». Показания современных летописей доходят до нелепости. Никоновская и Морозовская утверждают, что Борис Федорович не только был убийцею Св. Димитрия, но и отравил брата его, Феодора Иоанновича, то есть, своего благодетеля и шурина. Этого мало: они приписывают ему же и смерть Шведскаго королевича Иоанна, жениха Ксении. Несчастнаго Царя Русского, Годунова, некоторые обвиняли даже и в смерти родной сестры его, Царицы Ирины Федоровны…. После этого ясно, что мы не можем и думать о прагматической истории нашего отечества, и что сборник, о котором я заговорился, чрезвычайно был бы любопытен, по крайней мере, он не уступил бы «Сказанию Кошихина».