Читать «О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения» онлайн - страница 12

1842 г. Пребывание в Туле Графа Потёмкина

Князь Г. А. Потёмкин Таврический гостил у нас, в Туле, два дня. Недавно только потомство заговорило с таким беспристрастием и откровенностью об этом вельможе, соединявшем в себе гениальные достоинства и человеческие недостатки в высшей степени. До крайности властолюбивый, Князь Потемкин, однако ж, не употреблял власти во зло. – Эта черта в характере Князя Таврического, кажется, ещё не была замечена восторженными его хвалителями, между тем как она составляет самую прекраснейшую сторону его сердца.

Правда, природа отказала ему в военном гении, чему служат убедительным, неоспоримым доказательством записки его современников, но та же самая природа наделила Потемкина умом светлым, необыкновенным, гибким, проницательным, умом о котором так много писали иностранцы, и который привел в исполнение гениальную мысль свою: мы разумеем присоединение целого царства к России. Эта уже одна заслуга, если бы не было других не менее важных заслуг в его деятельной и полезной жизни, даёт ему полное, неотъемлемое право на благодарность признательного потомства. Напрасно сравнивали Потемкина с Суворовым – это две параллели неизмеримых длиннот, это два исполина века, совершенно не похожие друг на друга; даже самые странности их на которые теперь глядят с изумлением, не уравновешивают суммы какого-нибудь между ими сходства. Напрасно поклонники назвали Потемкина героем: военное дело было не его дело. Государственные пружины, которые он приводил в движение, ему больше были известны, нежели искусство которым тогда завладели Граф Румянцев Задунайский, Графы Орловы, Суворов, Репнин, Долгорукий Крымский, Вейсман. Победитель Измаила сказал резко, но справедливо, что иному не под силу носить Фельдмаршальский мундир… Если это действительно было сказано, то он явно намекал на того, кто напротив, отдавал ему, Суворову, всю справедливость, чрезвычайно замечательную в таком властолюбивом временщике, которой не терпел себе равных, а Суворов крупными шагами приближался к этому равенству. Не смотря на то, имя Потемкина будет украшать листы нашей отечественной Истории.

Прислушиваясь внимательным слухом к нашему несомнительному авторитету, которого сказания стараемся передать в надлежащей точности, не упуская из вида и выражений, ему принадлежащих, мы продолжаем говорить то, что говорили нам старожилы Тульские.

«Тяжелые раны, полученные мною в Очаковскую битву, волею или неволею заставили меня взять отставку, выйти из госпиталя, где я лечился, и уехать на родину, сказал нам Очаковский герой, приготовляясь к борьбе с своею памятью и временем – неумолимыми врагами глубокой старости. По обстоятельствам я жил в Туле, потом, также по обстоятельствам, хотел было уехать в мое маленькое наследственное поместье, как вдруг слышу, что Светлейшего ожидают в наш город. Какой солдат не сделает Фронта при одном имени своего Главнокомандующего? А я был уже в то время не рекрут. Раздробленная рука моя Турецкою картечью и небольшие углубления на груди от сабельных ударов, давали мне некоторое право думать, что и я могу назваться Русским солдатом, а это звание, по моему мнению, несравненно выше Титулярного ….. и так я сделав Фронт, остался в Туле.