Читать «Плата за капельку счастья» онлайн - страница 104

В тот день она вернулась домой после ночного монтажа. Анатолия уже не было. Берта в полусне глотнула чаю, полежала в горячей ванне и легла спать. Проснулась не как от толчка. Этот толчок был! И началось такое… Она, бессильно раскинувшись на горящей и влажной под ней простыне, просила только об одном:

– Быстрее. У меня разрывается сердце.

А ее просто оставили в покое. В таком состоянии, в такой растерянности, в такой тоске. Да, она почувствовала, будто ее оставил кто-то, без кого она не может жить. И это не Анатолий. Тот день она прожила в дыму без просвета. Ей казалось, это ее последний день на земле. Ночью, когда Анатолий уснул рядом, а Берте удалось уговорить и собственный мозг сдаться сну, это случилось. То ли во сне, то ли наяву к ее лицу приблизилось незнакомое мужское лицо, но так близко, что она не могла его рассмотреть, как ни старалась. А уже такие знакомые руки ее потянули к себе, затем оттолкнули, а когда она почти упала на пол, легко подняли и как будто покачали в воздухе, прежде чем опустить на кровать.

– Что ты делаешь? – спросила Берта в отчаянии.

– Люблю, – ответил он.

Конечно же, это был он. Тот, кто расплатился с Бадаевым казнью за его гениальную идею.

Глава третья

Горе-казнь

Анатолий продолжал работать, любить Берту, но она видела, что он сильно теряет вес. Страшная догадка однажды пронзила ее. Только от одной болезни люди так стремительно худеют. Потом стала себя успокаивать: она когда-то так же стремительно похудела. Но это было после смерти Владика. Она частично просто ушла с сыном, вернулась с этих проводов другой.

Берта стала раньше возвращаться домой, готовить полезные блюда, старалась не спускать с Анатолия глаз. Затем удалось его уговорить взять внеочередной отпуск за свой счет. То, что беда пришла, она поняла отчетливо, когда ночью, во время близости, перед самым завершением, Анатолий, ее неутомимый возлюбленный, вдруг в тоске и бессилии откинулся. Это случилось, поняли они оба.

Берта обратилась за помощью к Масленникову. Он положил Анатолия в свою клинику, возил на настоящие, серьезные обследования к онкологам. Боли еще не было. Стало быть, была надежда.

– Надежды, к сожалению, нет, – печально сказал Берте и Александру Васильевичу известный хирург госпиталя Вишневского. – Опухоль, которая появилась совсем недавно, только за время его пребывания в вашей клинике развилась до неоперабельной стадии. И продолжает расползаться, продвигаясь к легким. Метастазы уже есть в почках.

Берта так страдала, что все черным-черно было вокруг нее и в ней. Она так страдала, что вместо слюны во рту была кровь. Она так страдала, что стала умолять этого невидимого, проклятого ЕГО:

– Помоги. Ты так много можешь. Спаси мне Толю.

– Ему нельзя помочь, – сказал он. – Смирись.

– Мне легче умереть.

– Ты не раз это говорила. А потом жила, работала, помогала людям, спасла ребенка. Ты справишься и на этот раз.

– Я тебя не понимаю: ты враг мне или нет?

– И враг, и нет, – отвечал он. – Я люблю тебя. Как никто и никогда не любил ни одну женщину.