Читать «Нико Пиросмани» онлайн - страница 5
Ксения Богемская
Легенда - продолжение творческих фантазий автора устами поклонников его искусства. Перелагать легенду, возникающую постепенно, прорастающую в почве художественной культуры и питающуюся ее соками, совсем не то, что рассказывать биографию. Легенда творится большей частью коллективно и бессознательно. В отличие от биографии в ней нет места случаю. В легенде отражается идеал, свойственный времени. И с течением времени идеал корректируется, порой со ссылками на недавно открытые фактические данные. Впрочем, новые фактические данные открывают именно тогда, когда идеал ветшает.
Историк прекрасно видит, как складывается сказание о герое, но разоблачать легенду разве не то же самое, что разбивать статую?
Не только Нико Пиросманашвили, но и большинство наивных художников прошедшего XX века вместо жизнеописания заслуживают легенды. Потому что рационального, четко сформулированного научными словами объяснения их таланта пока что не создано. Почему человек, почти ничему не учившийся, а часто и не имеющий никакого опыта, создает картины, трогающие нас больше, чем произведения его современников-профессионалов? Что же, значит, художественные академии, школы, годы упорного труда - это для бездарных, а талант раскрывается сам, безо всякой подготовки? Этого не может быть. Здесь что-то не так.
Может быть, мы сами устали от этих перегруженных смыслами писаных-переписанных композиций, от тонких оттенков и многозначительных аллюзий и видим теперь гениальное в простом: рисунке ребенка, самоучки, дилетанта?
А разве прошлое, каким мы его себе представляем, было таким на самом деле? Страны, где мы путешествовали в своих снах, так же прекрасны, когда наяву сходишь с самолета?
Вот Грузия. Выключим телевизор, забудем про газеты.
Молодой человек сходит с поезда в Тифлисе.
«На вокзальной площади мы остановились, пораженные зрелищем гористых кварталов города. В них тихо и свежо лежало утро.
Я почему-то подумал, что в этом городе возможны, а может быть, и неизбежны всякие интересные истории.
Это ощущение было в какой-то мере сказочным и веселым. От него то возникало, то затихало под сердцем глухое волнение.
Я знал уже много мест и городов России. Некоторые из этих городов сразу же брали в плен своим своеобразием. Но я еще не видел такого путаного и великолепного города, как Тифлис...
Я немного стеснялся въезжать в комнату, снятую Мрозовским, так как знал, что родственники Мрозовского были известные на Кавказе футуристы, братья Зданевичи - поэт Илья и художник Кирилл. Я знал, что у них останавливался Маяковский, когда бывал в Тифлисе, что у них постоянно бывали все грузинские художники и поэты: и Ладо Гудиашвили, и Тициан Табидзе, и многие другие. Это обстоятельство меня, конечно, смущало.
