Читать «Виктор Иванов» онлайн - страница 16
Владимир Петрович Сысоев
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Собственность художника
Собственность художника
Их художественные решения не предлагают нам готовых выводов, характеризуют душевную жизнь героев в конечном, итоговом моменте развития. Вместе с тем Иванов высоко ценил психологизм образов, основанный на эволюции душевной жизни персонажей, начало которому, по его мнению, положил Александр Иванов ранней своей картиной Приам, испрашивающий у Ахиллеса тело Гектора (1824). «В ней на наших глазах совершается акт нравственного восхождения человека, переданный через изменения в пластической форме, красноречивый язык поз и жестов. На просьбу царя Приама победитель Трои готов ответить согласием, которое дается ему не сразу, в итоге мучительной борьбы, очищения от злобы и гнева. Конструкция фигуры позволяет чувствовать, как постепенно смягчается непреклонная воля Ахиллеса, жестокая решимость сменяется сомнением, враждебное раздражение переходит в сочувствие»[1 Из беседы В. Сысоева с художником 21 октября 2000 года.].
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Технику развивающегося психологического конфликта активно использовали в своей творческой практике лидеры передвижничества В.И. Суриков и И.Е. Репин. Открытый ими психологизм способствовал увеличению глубины образов, еще большему охвату современной исторической жизни эпохи, создавал новые возможности для решения назревших социальных проблем и общественных вопросов. Советская действительность 1960-х годов выдвинула свои эстетические идеи и задачи, располагавшие к более обобщенному выражению существенных сторон индивидуальной и социальной психологии. В многофигурных композициях Иванова персонажи взаимодействуют между собой и с окружающим миром несколько по-иному, чем, скажем, в картинах Утро стрелецкой казни (1881, ГТГ) Сурикова или Не ждали (1884-1888, ГТГ) Репина. Их душевное состояние не имеет поступательного развития во времени, лишено живописной нюансировки, говорящей о промежуточных ступенях, ведущих к кульминационному пункту переживаний и слитого с ними действия. Приметы текучей, противоречивой диалектики характера порой до неразличимости приглушены пафосом настроений, переживаний, опрокинутых на судьбу родной страны и всего народа, связанных с осознанием личностью собственной общечеловеческой роли и ценности. Художника влекут цельные человеческие натуры, не знающие эгоистической обособленности, сосредоточенные на общих интересах, готовые многим пожертвовать во имя счастья ближнего. Он не пренебрегает физической красотой модели, с нежностью передает прекрасные черты детей, молодых женщин, но особенно ценит благородную человечность, всепонимающую мудрость многое испытавших и переживших стариков. Индивидуальный облик его пожилых крестьян или таких патриархов национальной культуры, как замечательный латвийский скульптор Теодор Залькалн, послуживший моделью для одного из лучших портретов художника, как бы соотнесен с представлением о нравственной силе и красоте целого народа. При этом, ясно характеризуя в своих моделях черты национальной самобытности, подчеркивая своеобразие их душевных склонностей, личных привязанностей, несходство жизненных судеб, условий труда и быта, Иванов изображает тружеников земли и собратьев по творческому цеху существами равными другу другу, общественными героями, сообща возводящими близкое всем здание духовной Родины.
