Читать «Философия возможных миров» онлайн - страница 22

Что можно добавить к бытию и небытию, к становлению, к различению и полаганию, вообще к блистательному диалектическому аттракциону, разворачивающемуся в «Феноменологии духа» и «Науке логики»? То есть добавлять можно что угодно в порядке конкретизации и детализации, а вот с позиций перехода к более общему уровню, как бы с позиций Multiverse? Вот диалектическое противоречие, главный аттракцион всего предприятия, с него и начнем. Возьмем ли мы логическую форму а & ~а, представляющую собой проекцию действующего отрицания на плоскость логических схематизмов, или саму работу негативности в динамическом аспекте, мы столкнемся с допущением, которое является очевидным лишь на первый взгляд, лишь до тех пор, пока мы не обратим внимание на защелкивание суперпозиций, благодаря которому и возникает комплектация. Гегель все время возвращался к теме первоначал бытия:

«Мы уже показали, что началом служит бытие, как таковое, значит, качественное бытие. Из сравнения качества с количеством легко увидеть, что по своей природе качество есть первое. Ибо количество есть качество, ставшее уже отрицательным; величина есть определенность, которая больше не едина с бытием, а уже отлична от него, она снятое, ставшее безразличным качество. Она включает в себя изменчивость бытия, не изменяя самой вещи, бытия, определением которого она служит; качественная же определенность едина со своим бытием, она не выходит за его пределы и не находится внутри его, а есть его непосредственная ограниченность. Поэтому качество как непосредственная определенность есть первая определенность, и с него следует начинать».

В действительности (и в этом поправка) качество не первая определенность, качество – устойчивая и хорошо различенная определенность. С ней, собственно, и работает диалектика, используя оптикоцентрическую метафору: угол падения, угол отражения, рефлексия, проекция. Эта метафора теоретически осмыслена, начиная с Платона, и хорошо себя зарекомендовала, став, по сути дела, рабочим языком философии.

Речь не идет о полном отказе от нее, скорее, о том, чтобы ее расширить и, помимо геометрической оптики прямых лучей, ввести в методологический оборот такие понятия, как «дифракция» и «интерференция света»; как раз интерференция пучка фотонов и по сей день служит лучшей иллюстрацией квантово-механических эффектов.

Возвращаясь к квантовой определенности, мы оказываемся в пределах континуума, где результатом преобразования, исчезновения качества, будет некоторое другое качество, столь же определенное как в-себе, так и для-другого. Переход от одного качества к другому может осуществляться скачком посредством внутренних противоречий, но устойчивая экземплярность вещей, качеств не может самопроизвольно исчезнуть из континуума, имя которому Универсум, и даже из визуального поля, где зоны становления предстают как питомники устойчивой экземплярности. И всякое сущее может иметь или в себе или вовне собственное отрицание, свое иное, то, что закономерно придет на смену, пройдя при этом через мостик причинности. Но свое иное – это противостоящее качеству качество, нечто уже раскомплектованное и собранное заново, находящееся внутри фюзиса, сущего, какое оно есть и каким стало. Связь с фигурой своего иного, как и все виды каузальных связей, является достаточно поздней. Требуется, чтобы из «ролий» уже были извлечены розы и лилии, после чего из них можно, конечно, составлять букетики бытия и гербарии познания.