Читать «Вечера на укомовских столах» онлайн - страница 5

На каждую подводу в кучера снаряжен бородач с обрезом.

На весь обоз две гармонии. Под каждой дугой колокольчик. На хомутах бубенчики. На сбруе глухари. В хвостах и гривах ленты. А над дугами кумачовые флажки.

Вот так красная молодежь на свой первый съезд ехала.

Летим, гремим, звеним; на морозце и полозья саней, как скрипки, поют.

И чем дальше, тем больше людей набирается, катимся, народом обрастая, как снежный ком с великой горы.

Правда, не без шуток.

В одном селе наш обоз за свадебный поезд приняли. Шустрый дьячок церковные двери открыл да так на паперти с разинутым ртом и остался. В другом — сочли за гулливую банду. Околицу на запор, заслонили стогом сена и поверх дуг — залп из ружей.

— А ну, не замай, держи около!

Хорошо, время было дневное — объяснились:

— Мы красная молодежь! На съезд едем!

При огнях подкатили к большому селу — первому ночлегу. Здесь неожиданно проявил себя Савва Исаич.

В одном из больших домов шел не то митинг, не то собрание. Тогда ведь и в деревнях пустых вечеров не бывало. Оживился Сережка: ему бы только где выступить!

Выскочил из саней — и к трибуне разогреться с мороза.

Самыми красивыми словами доводит идею объединения всей красной молодежи в один союз. С лету добивается резолюции — послать на съезд делегатами местных ребят от сохи. Приветствует нас крестьянский народ.

И вдруг вылезает ему на смену Савва Исаич в своем поповском длинном пальто, снимает боярскую шапку и говорит:

— Уважаемые крестьяне, бывшие мужички, поручено мне, между прочим, пользуясь подходящей оказией, напомнить вам, что задолжали вы нашей артели «Красный металлист» немалую недоимочку, а именно…

Раскладывает перед собой толстенную бухгалтерскую книжищу, надевает на слоновый нос очки и начинает вычитывать:

— Гвоздочков, вот тут записано, столько-то ящиков брали, пшена не давали. Подков столько-то дюжин наши кузнецы наковали, а натурой за них не собрали. Полведерников, подойников, железных рукомойников опять же приобретали, а мучицу до новою урожая задержали…

Вычитывает и бороду при каждом подсчете гладит.

Повытянулись лица мужичков.

— Савва Исаич, да ведь это должок еще времен царских!

— Позвольте, товар-то делан рукой пролетарской! Честью прошу!

— Где же ты раньше был, казначей?

— Ждал, поди, пока соберешь продотряд? Ишь появился с какой гвардией. За горло хочешь взять? Это что же получается, эй, солдаты!

Солдаты, известно, всему делу голова. Выскакивают и в протест:

— Никаких царских долгов! Без аннексий и контрибуций! Долой!

Обрезы у них под шинельками затворами гремят.

Шум поднялся ужасный. Вот как дело обернулось: вместо рабоче-крестьянской смычки получается стычка! Тянем за полы Савву Исаича, а он знай свою бухгалтерию проповедует:

— Должок, должок за вами… Еще вот шестеренки для молотилок… А вот…

Наконец стащили мы его с трибуны и выпустили Сережку. Уж он агитировал, агитировал, бил себя кулаком в грудь. Насилу успокоил волнение масс. Охрип, волосы вспотели. И в результате такая была резолюция: