Читать «Океан. Выпуск седьмой» онлайн - страница 2

Военных моряков формировали в разные отряды и отправляли на фронты гражданской войны. Так мне вместо морской практики пришлось получать практику борьбы с белогвардейщиной. И только через три года, в 1921 году, я был назначен сигнальщиком на эсминец «Десна». Он стоял в ремонте. Нас, фронтовиков, экипаж встретил по-братски тепло, мы почувствовали, что наконец-то прибыли домой.

Но недолго продолжались эти спокойные мирные дни. Вспыхнул мятеж в Кронштадте, и меня с группой коммунистов бросили на его подавление. Вместе с частями Красной Армии мы шли по льду против мятежников. Здесь меня ранило, я заболел, и после госпиталя меня демобилизовали. Я, естественно, тут же вернулся в училище. Никто уже больше моряка-фронтовика салагой обзывать не смел.

Прошло еще три года. Наконец-то Финский залив был очищен от мин, и первые советские суда с лесом пошли в загранплавание. Летом 1924 года и я для практики поступил матросом 2-го класса на пароход «Вьюга», который отправлялся вокруг Европы с Балтийского моря в Черное. «Вьюга» входила в число пятидесяти судов, перегоняемых из портов Севера и Балтики для пополнения торгового флота Черного моря.

Наконец-то исполнилась моя заветная мечта — я впервые вышел в море. Обязанности мои были несложны: стоять на полубаке и зорко смотреть, нет ли мин на пути нашего парохода. Если вдруг рогатая смерть появлялась, то я во весь голос кричал штурману на мостик и указывал направление на дрейфующую мину. Вахтенный штурман маневрировал, уходя от опасности, но уничтожать мины мы не могли, так как судно было совершенно безоружно. Одним словом, я был в самом полном смысле этого слова впередсмотрящим.

Частенько, и стоя на вахте, и в свободное время, я с завистью посматривал на матроса-рулевого, стоящего за штурвалом и уверенно удерживающего судно на курсе. «Вот это рулевой! Вот это мастер!» — восхищался я в душе, видя, какую ровненькую дорожку оставляет за кормой наш пароход.

Мечта встать за штурвал и повести судно в голубые дали все чаще и чаще одолевала меня. Однако ей пока не суждено было сбыться, а злодейка судьба подбрасывала мне все новые и новые испытания. Как-то ночью — я только что заступил на вахту — меня вызвал на мостик вахтенный штурман (вахту стоял старпом) и спросил:

— Борщ варить умеешь?

Я немного помолчал, вспоминая, как готовили борщ у меня дома, и, поколебавшись, ответил:

— Может, не очень вкусный, но сварю…

— Рассказывай, как будешь варить, — потребовал старпом.

Я напряг память и перечислил, что и в какой последовательности надо делать.

— В общем правильно, — согласился со мной старпом. — Но имей в виду: лучше недосолить, чем пересолить. А свеклу ты предварительно обжарь вместе с луком. Вкуснее будет. Шеф (так звали на судне кока) заболел, — продолжил он. — Иди разжигай плиту и на завтрак свари рисовую кашу.

Камбуз на «Вьюге» был большой, стоял посередине судка и имел выходы на оба борта. Войдя туда, я увидел огромную плиту, на которой торжественно поблескивали здоровущие баки, литров по пятьдесят каждый. Весь камбуз был покрашен белой эмалевой краской, так и сиял чистотой. В топку плиты кок еще с вечера заложил уголь и щепки, поэтому растопить плиту для меня было минутным делом. «Ну, вот и порядок», — удовлетворенно подумал я.