Читать «Океан. Выпуск седьмой» онлайн - страница 18

Я думал, Иван Игнатьевич засмеется (про писательство Петька, конечно, выдумал. Я просто иногда, когда на меня находило, сочинял стихи), но шкипер уставился на меня с любопытством и протянул брезентовый мешочек с табаком и аккуратно нарезанными квадратиками газеты. После Петькиной рекомендации мне показалось невозможным отказаться. Чувствуя, как загораются у меня лоб и щеки, я взял мешочек, достал бумагу и насыпал на нее большую щепоть зеленоватых крошек домашней махорки.

— Ты же не куришь, — удивился Петька.

— Я давно собирался, — сказал я.

— Ну-у, значит, в первый раз? — восхитился почему-то Иван Игнатьевич.

Я сразу сделался центром внимания всей компании. У Петьки была способность: вот так, нелепейшим образом обращать на меня внимание многих людей. В такие минуты он и раньше мне казался жестоким. Сейчас я мысленно давал себе слово перестать с ним разговаривать, если он еще хоть чем-нибудь бестактно меня заденет.

— Не давайте ему больше табаку, — сказал Петька Ивану Игнатьевичу, указывая на мою уродливо толстую папиросу. — Еще одну свернет и весь табак у вас выгребет.

— Это ничего еще, — отозвался Иван Игнатьевич, — а вот уронит — ноги поотбивает.

После первой же затяжки, ободравшей мне глотку и легкие, я, как, должно быть, все ожидали, закашлялся и залился слезами.

— Вот мужик! — засмеялся Иван Игнатьевич.

Петька тоже хохотал, и смех его оскорблял меня больше, чем добрая, усталая улыбка Маши или сдержанный Верин смешок. Ведь он прекрасно знал, как я ненаходчив среди малознакомых людей, и презирал меня за это. Но разве может друг презирать? А Петька презирал и даже пользовался моей слабостью всякий раз, когда ему хотелось показаться остроумным, рассмешить, завоевать популярность. Но сейчас ведь мы не на школьном вечере, сейчас — совсем другое дело. Напрасно я старался придумать что-нибудь остроумное — у меня только сильно звенело в ушах.

— Что же ты пишешь? — все еще смеясь, спросил Иван Игнатьевич. — Статьи, рассказы, стихи? Прочел бы какой-нибудь стих.

— Он стесняется, — сказал Петька. — Я сам прочту его последнее стихотворение.

— Петька! — с угрозой сказал я.

Но Петька с ложным пафосом и подвываниями уже начал:

— Стихотворение Николая Шилина «Надпись на томике Стивенсона». Из детского альбома:

Разбивая фелуки о шхеры, Зарываясь корветами в лед, Стивенсоновские флибустьеры Рвут коричневый переплет.

Это было длинное стихотворение в двенадцать четверостиший, которое я написал и подарил Петьке вместе с моим любимым Стивенсоном перед нашим отъездом. В нем прозрачно намекалось на то, что, подобно искателям острова Сокровищ, мы с Петькой найдем свой клад в романтике, в жизни, достойной настоящих мужчин. Кончалось стихотворение так:

Да, они не сидели, скучая, На диване в тепле и тени, Одурев от бесцветного чая, От грошовой своей болтовни. Пили, плавали, мачты рубили, Шли на весь экипаж впятером. Слышишь рев капитана Билли: — Йо-хо-хо и в бочонке ром! Ничего врагам не прощали, Не играли с судьбою вничью. Слышишь: Сильвер бьет из пищали И кричит под копытами Пью. Умирали мудро и просто: Не в больничном тупом полусне, А под смертным ударом норд-оста Иль у грота спиной к спине.