Читать «Без купюр» онлайн - страница 56

В бытность свою женой Булгакова Любовь Евгеньевна позволяла себе критиковать его произведения; Елена же Сергеевна буквально боготворила его талант. Естественно, такое отношение было приятно писателю. Елена Сергеевна имела высокие связи и, будучи бóльшим реалистом в отношении советских литературных властей, вела свою игру – она выжидала и добилась многих успехов. Любовь Евгеньевна считала такую позицию менее подобающей и в своих воспоминаниях не умолчала о том, что в 1926 году ГПУ провело обыск у Булгакова и конфисковало его рукописи и дневники. Она могла посмеяться над этим, но прекрасно понимала, как это скажется на положении Булгакова в литературе. И она без страха упоминает о запретном – о “Собачьем сердце”, тогда как советские критики не осмеливаются упомянуть о нем и сегодня. С нами Елена Сергеевна об этом не говорила, но она предприняла смелый шаг: отвезла “Собачье сердце” для публикации во Францию. Любовь Евгеньевна тоже бывала за границей и имела возможность воочию увидеть разницу между миром “там” и новым миром “здесь”. Вдовы выбрали – каждая – свой путь; обе не могли сравниться прямотой (не говоря о таланте) с такой сильной личностью, как Надежда Мандельштам, но каждая по-своему сыграла важную роль в воскрешении жизни и творчества Булгакова.

1984

Лиля Брик

Упризнанных классиков, конечно, тоже были вдовы, и некоторые представляли собой большую силу. Один из ярких примеров – Лиля Брик, неофициальная жена Маяковского. Ее письмо Сталину в 1935 году волшебным образом превратило сомнительного индивидуалиста-самоубийцу в советского классика. На полях ее письма Сталин начертал магические слова: “Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Равнодушие к его памяти и его произведениям – преступление”.

Определенно это была одна из счастливейших случайностей в истории литературы. Вряд ли Сталин на досуге, для удовольствия, читал двусмысленные стихи бывшего футуриста. Сталин был под впечатлением от самоубийства Маяковского в 1930 году, но едва ли этот поэт сильно занимал его мысли после 30-го года. Письмо Лили Брик, где она выражала опасение, что Маяковского забудут, побудило Сталина удостоверить величие поэта – вслед за чем по всей России стали воздвигать памятники Маяковскому и называть в его честь колхозы и металлургические заводы. Возникла целая индустрия Маяковского – с научными изданиями, критиками-специалистами, школьными декламациями, списками обязательного чтения в институтах, диссертациями, музеями и т. д. Пока Сталин был жив, никто не осмеливался преступно игнорировать Маяковского.