Читать «Крымская пленница» онлайн - страница 110

— Слушай, Туманов, может, договоримся? — беспокойно шевельнулся Рубанский. — Ты как относишься к миллиону долларов?

— Неплохо, — кивнул Глеб. — Миллион долларов — очень позитивная и полезная в хозяйстве вещь. Ты серьезно, майор? Сам-то, поди, гол как сокол, всего богатства — ненависть к клятым москалям. Твои хозяева за тебя с Костровым и десяти центов не дадут. Ты отработанный материал, майор. Хуже того, ты опасен для них в живом виде. Так что рекомендую посидеть в российской тюрьме. Не курорт, согласен, но что такого? Иные всю жизнь сидят, не жалуются…

— Два миллиона, Туманов…

— Ну, довольно, — нахмурился Глеб. — Поднимаемся и выходим на свежий воздух, пока я добрый. Живо, суки! — зарычал он, вскидывая автомат.

Диверсанты стали грязно материться. Поднимались, всем своим видом выражая презрение, стонали, падали, снова поднимались. Они не играли на публику, им действительно было хреново. Силы иссякли. Майору требовалась срочная медицинская помощь. Глеб посторонился, давая им дорогу.

И вдруг половица под ногой провалилась в землю! Сработали «качели». Раздался треск, грохот, защемило ногу, он неудержимо падал на спину, выпуская из рук автомат. Ударился хребтом, искры из глаз, дыхание перехватило!

Минута молчания была короткой. Бандиты синхронно взревели — ага! Они уже практически поднялись — и тут поняли, что есть еще силы! Да как не быть после такого! Рубанский здоровой рукой выхватил нож из-за отворота куртки, расставил ноги, злобно оскалился. У Кострова ножа не было, но он набросился первым, растопырив пальцы. У Глеба все плыло перед глазами. Нога попала в ловушку, острой болью резало икры. Но взялась за работу вторая нога, когда Костров уже с воплем падал на него, согнулась в колене, отбросила диверсанта! Кострова унесло к дальней стене, он треснулся головой, так и сполз с растопыренными пальцами. Но майор Рубанский уже шел на Глеба с ножом. Это было что-то! Глеб практически провалился до земли, продавив половицу. Огрызок выстрелил в руку, и этим куском деревяшки он успел прикрыться. Зато она ударила майора в локоть. Он взревел от боли, но нож не выпустил, успешно работая одной рукой. Такое бывает — в пылу ярости забываешь про боль, силы удесятеряются! Его туша придавила Глеба, утрамбовала в дыру между половицами. Он схватил майора за больную руку, но тот вырвался. Нож подрагивал в сантиметре от лица. Майор пыхтел, давил, словно на состязании армрестлинга, Глеб удерживал его руку правым предплечьем. Чувствовал, что сил уже не остается, еще чуть-чуть — и нож проткнет глаз. Он начал извиваться, освободил левую руку, запустил ее в карман и нащупал рукоятку стилета (память о сержанте Костюке), почему он раньше о нем не подумал?! Лезвие майора уже касалось век, он пыхтел как паровоз, обливался потом. И тут левая рука отправилась в путь, стилет продырявил куртку, уперся в бок Рубанскому. Он поначалу не почувствовал дискомфорта, потом что-то начало тревожить, доставлять неудобства. А стилет все глубже проникал в тело, пока не вошел по самую рукоятку! Майор поперхнулся, часто задышал, в глазах мелькнуло недоумение. Затем захрипел и повалился на пол. Умирал он недолго — вздрогнул несколько раз, выплеснув кровавую рвоту…