Читать «Золотые годы научной фантастики (сборник)» онлайн - страница 52
Роберт Шекли
Им это удалось.
И тогда, победив притяжение с помощью любви и простого желания, они на мгновение повисли в воздухе, в десяти сантиметрах от потолка, и подарили друг другу долгий, долгий поцелуй.
В эту минуту в студию вошла Диана Мун Глемперс, Главный Компенсатор. Она держала в руках двухстволку десятого калибра. Она дважды нажала на курок, и император с императрицей нашли свою смерть, даже не долетев до пола.
Диана Мун Глемперс перезарядила ружье. Она направила его на музыкантов и велела им надеть свои компенсаторы в течение десяти секунд.
В это время у Бержеронов что-то случилось с телевизором — исчезло изображение. Хейзел повернулась к мужу спросить, в чем дело, но Джордж только что вышел в кухню за банкой пива.
Джордж вернулся в комнату с банкой в руках. Он остановился и подождал, пока в голове отгремит очередной радиосигнал Потом сел на диван.
— Ты плакала? — спросил он жену.
— Угу.
— О чем?
— Точно не помню, — ответила она. — Кажется, по телевизору показывали что-то очень грустное.
— Что именно? — спросил Джордж.
— У меня в голове все почему-то смешалось, — пожаловалась она.
— Не нужно думать о грустных вещах, — посоветовал он.
— Я никогда и не думаю, — ответила Хейзел.
— Вот умница, — похвалил Джордж. И тут же поморщился — в голове отбойный молоток дал короткую очередь.
— Ух ты! Видно, как следует тебя шарахнуло, — огорчилась Хейзел.
— Что ты сказала? Повтори, — пробормотал Джордж,
— Ух ты! — повторила Хейзел. — Видно, как следует тебя шарахнуло.
Джеймс Боллард
Голоса времени
1
Позднее Пауэрс часто думал об Уайтби и о странных углублениях, которые биолог выдолбил, казалось, без цели, на дне оставленного плавательного бассейна. На дюйм глубиной и длиной в двадцать футов они складывались в какой-то сложный иероглиф, похожий на китайский. Этот труд занял у нее все лето и, забыв о других занятиях, измученный, он долбил их неустанно долгими послеобеденными часами в пустыне. Пауэрс временами приглядывался к нему, останавливаясь на минуту в окне неврологического блока. Он смотрел, как Уайтби отмерял длину углублений и как выносил в маленьком брезентовом ведерке трудолюбиво отколупываемые кусочки цемента. После самоубийства Уайтби никто не интересовался углублениями, лишь Пауэрс часто брал у администратора ключи, открывал ворота, ведущие к бесполезному уже бассейну и долго приглядывался к лабиринту выбитых в цементе борозд, до половины наполненных водой, вытекавшей из испортившихся труб.
Поначалу однако Пауэрс был занят окончанием своей работы в клинике и планированием своего последнего уже ухода. После первых нервных, панических недель он смирился с ситуацией, с тем самым полным спокойствия фатализмом, с каким до тех пор соглашался на судьбу на судьбу своих пациентов. К счастью, редукция физических и умственных градиентов происходила в нем одновременно, летаргия и бессилие притупляли беспокойство, а слабеющий метаболизм принуждал его к концентрации всего внимания на создании осмысленных конструкций мысли. Все увеличивающиеся изо дня в день периоды сна без сновидений становились даже целебными. Он заметил, что ожидал периоды сна, не пробуя будить себя раньше, чем это было необходимо.