Читать «Свиток проклятых» онлайн - страница 118

– Пора, – проскрипел Оракул.

Вестник забрала с фасада чернильницу. Видимо, волшебный прибор стал больше не нужен. Женька ахнула. Ее подхватили с двух сторон, и бегом потащили прямо к гранитному парапету Фонтанки.

Прямо в черную полынью.

Город вздрогнул.

Позже Женя вспоминала, пыталась подобрать слова, но удачных не находилось. Пожалуй, то, что произошло в следующие недолгие минуты, лучше всего отразил художник Эшер, на выставку которого они с папой отстояли как-то длиннющую очередь в Эрмитаж. Этот безумный кибернетик Эшер Женечку тогда поразил. Он умел рисовать так, будто пространство скручивалось в узел, или откуда-то вдруг возникало добавочное измерение, позволявшее человечкам на картинах идти одновременно вверх и вниз. Тогда они с папой долго проторчали на выставке, не в силах оторваться от завораживающей неземной геометрии. Но Эшер почти все работы написал в черно-белом цвете.

Казалось, весь Питер, несмотря на сумрак и поземку, зашевелился, точно проснувшийся многоцветный зверь. Откуда-то с чердака вспорхнули недовольные сонные голуби. Кусок гранитного парапета исчез, вместо него, прямо по курсу, проложенному солнечным лучом, возник деревянный горбатый мост, с красивыми резными перилами и фонарями на гнутых ножках.

Око Изиды разогревалось все сильнее. Нестерпимо яркий луч ударил в серые квадраты домов на той стороне Фонтанки. Женя проезжала здесь не раз, но никогда не приглядывалась к этим дряхлым пяти-, а то и семиэтажным монстрам. Папа называл такие рассыпающиеся угрюмые дома «кварталами больного Гоголя». Наверняка лет сто пятьдесят назад всякие генералы и знатные чиновники гордились своими центровыми апартаментами, но нынешним жильцам явно гордиться было нечем. Облицовочный камень за века потемнел, маски мифических героев, колонны и кариатид размыло беспощадными дождями, трещины змеились сквозь слои скучной бурой покраски.

Два таких вот убогих здания, находившихся прямо за возникшим из ниоткуда мостиком, их словно распирало. За серебром поземки смутно проступили зашитые ржавой жестью ворота, в которые никто не заезжал полвека, потому что дом уверенно погружался в рыхлую почву. Выше ворот тускло светились узкие амбразуры окошек, с развешенными по карнизам авоськами, прикрытые жалкими ситцевыми занавесочками. За окошками кое-где угадывались четырехметровой высоты потолки с осколками лепнины, ряды банок с пожухлыми комнатными растениями, которым в Питере вечно не хватало света. Впрочем, некоторые окна по всему фасаду надменно блестели непрозрачными стеклопакетами. Там наверняка обосновались граждане состоятельные. Женька вспомнила, папа как-то говорил, что в городе полно местечек ничем с виду не примечательных, но люди там всегда почему-то селились неохотно, от безысходности, от бедности, и дай им волю – целые кварталы враз бы опустели. Якобы даже существовали карты таких вот мест, составленные охотниками за «гиблыми местами»…