Читать «Александр I и Наполеон» онлайн - страница 203

В числе легенд, связанных со смертью Наполеона, поныне расхожи две. Одну из них — о двойнике императора — попытался документировать английский историк Ф. Эдвардс. Он считает, что 5 мая 1821 г. умер на острове Святой Елены и в 1840 г. перезахоронен в Париже французский крестьянин Франсуа-Этьен Робо, солдат и слуга Наполеона, подменивший императора (на которого он походил, как брат-близнец) осенью 1818 г., а настоящий Наполеон погиб либо в океане при бегстве с острова, либо в Австрии 4 сентября 1823 г., когда он пытался проникнуть в Шенбруннский дворец к заболевшему сыну. Серьезные историки отвергают версию Эдвардса прежде всего потому, что никакой крестьянин не мог бы составить завещание с тысячью деталей и сотней имен из окружения Наполеона, которое продиктовал император 13 апреля 1821 г.

Гораздо достовернее другая, не менее сенсационная версия шведского врача-токсиколога С. Форсхувуда. Он собрал пряди волос Наполеона за 1816–1821 гг. (император часто дарил их на память отъезжавшим с острова) и вместе с шотландским токсикологом Г. Смитом подверг их анализу путем бомбардировки ядерными частицами. Так, он установил, что Наполеон был постепенно отравлен мышьяком, и даже «вычислил» методом исключения убийцу — графа Ш.Т. Монтолона, который, как полагает Форсхувуд, выполнял задание Бурбонов. Версию Форсхувуда поддержали многие историки, включая всемирно авторитетного наполеоноведа Д. Чэндлера (Англия), но французские ученые не соглашаются с ней.

Как бы то ни было, изыскания Форсхувуда подтверждают тот непреложный факт, что Наполеон действительно умер на острове Святой Елены. Конец его жизни как бы демонически повторил ее начало: рожденный на скалах полудикого острова в сердце Европы, он и ушел из жизни на скалах острова, но неизмеримо более дикого и дальнего, поистине за тридевять земель от родины.

«Кочующий деспот»

После вторичного изгнания Наполеона Александр I в некотором роде (как самый авторитетный государь) занял его место на континенте. «Император русский — Агамемнон, царь царей!» — восклицала очарованная им мадам Ж. де Сталь. Льстецы из свиты царя брали ноту повыше: «умиротворитель вселенной». Государственный совет, Сенат и Синод Российской империи поднесли Александру титул Благословенного, что возвышало его не только над «грозным» Иваном IV, но и над «великими» Петром I и Екатериной II. Все эти славословия отвечали формальному, действительно вселенскому возвышению имени царя, но затемняли его фактическую роль, которую В.О. Ключевский позднее определит так: «Караульный часовой чужих престолов против народов». Именно в этой роли Александр создавал и возглавил Священный союз.