Читать «Петух в вине, или Гастрономические воспоминания дипломата» онлайн - страница 215

– Сколько нам времени, Владимир Иванович, до канадки добираться? – спросил я у водителя, уже собираясь бросить сигарету в близстоящую урну и сесть в машину.

– Ровно пять минут, Юрий Михайлович, – последовал ответ, – вы ведь и сами знаете, до их посольства совсем недалеко, а трафик сейчас нормальный.

– Ну, ладно, в таком случае в моем распоряжении есть еще минутка, чтобы докурить.

Так и поступил, а в тот момент, когда уже заносил ногу в открытую дверцу автомашины, раздался мощный взрыв, сопровождаемый грохотом выбитых из окон стекол и всяких других падающих обломков. В здании посольства тогда шел текущий ремонт с применением сварочной аппаратуры. Поэтому первая мысль стремительно, на долю секунды, промелькнувшая у меня, была: наши баллоны с газом рванули! Но тут же, услышав истошные крики, слившиеся в один жуткий вой, доносящийся откуда-то со стороны, сообразил, что взрыв произошел не у нас, а где-то неподалеку.

Вот как все случилось: водитель – смертник мини-грузовичка, начиненного взрывчаткой, попытался прорваться на нем напрямую в здание подразделения генштаба ланкийских вооруженных сил, расположенное где-то менее чем в полукилометре от нашего посольства. Ему это, однако, не удалось, и он подорвал свой смертельный груз прямо на дороге, по которой и мне предстояло ехать в резиденцию канадского посла. Позднее, когда в больницы были эвакуированы десятки раненых и увезены тела случайно погибших прохожих, наши ребята с секундомером в руках промерили время, которое понадобилось на то, чтобы проехать от подъезда посольства до огромной воронки, диаметром метров в 30–40, образовавшейся на месте взрыва. Наверное, вы уже и сами догадались – оно составило ровно одну минуту! Ну и, как вы считаете, можно после этого бросить курить?

И тем не менее десяток лет спустя я на этот «героический» поступок все-таки отважился и почти год ходил в «некурящих», разве что иногда по вечерам трубочкой баловался. А потом сломался и вернулся к этому вредному занятию. Хотя на меня за это, надо отдать ей должное, даже жена особенно не ругалась, поскольку рецидив сей произошел незадолго до натовских бомбардировок Югославии. О всех связанных с ними обстоятельствах, как отмечалось в предисловии, я пока рассказывать не собираюсь. Саму же атмосферу работы и жизни в боевых условиях: ежедневный пронзительный вой сирены, предупреждающий о предстоящем налете, за которым следовали глухой рокот летящих бомбардировщиков, канонада югославской ПВО, грохот разрывов от падающих бомб и крылатых ракет, думается, при наличии даже не очень богатого воображения можно себе представить и без моих детальных описаний.

К вышеприведенным эпизодам могу лишь добавить, что и в промежутке от Коломбо до Белграда на моем дипломатическом пути нет-нет да и возникали какие-нибудь неожиданные зигзаги. Так, например, после распада СССР и появления нового Министерства иностранных дел РФ меня поначалу собирались отправить послом в Пакистан. В наши с женой семейные планы отъезд в ту пору в долгосрочную загранкомандировку никак не входил. Но ничего не поделаешь – хорошо уж то, что из системы не увольняют – другой ведь профессии у меня нет, хотя я иногда и шутил, что вообще-то я по призванию повар, а дипломатия у меня – хобби.