Читать «Перестройка моды» онлайн - страница 144

Когда я пришел домой к телевизору, я узнал, что в стране начался путч. Я, конечно, поломился с фотоаппаратом к Белому Дому и, как сейчас говорят, был с первого дня на баррикадах. Встретил там режиссера фильма «Танцы на крыше», в котором снимался в эпизоде, играя себя самого. Он был типа сержантом ополчения и распределял экзальтированных добровольцев по подразделениям. Но это в последние дни, а первый день был достаточно тревожным. Увидел Ельцина, спускающегося по лестнице к народу, в этот момент я в него просто влюбился, он был как былинный герой. Такой решительный и родной. То, что думали про пустые полки, бардак и постоянные обещания Горбачева в рамки цензурного языка не укладывалось. Причем, в самом начале перестройки чуть ли не вся страна, включая меня, душою была за Горбачева. Но быстро устали от его пустых и витиевато неграмотных славословий.

Примерно в те же дни я заезжал к Петлюре на Петровский и снял Сашин портрет с птенчиками. Такой двуглавый птицелов. «Двухголовая птичка среднерусской возвышенности» давно уже стала символом непокорности. С Петлюрой я впервые пересекся в 1990-м на женской выставке, приуроченной к 8-му марта, где они с Владиком Монро участвовали наряду с женщинами. Монро понятно почему, а почему Петлюра, уж не знаю. Петровский мне нравился, и я там бывал, но сильно не втягивался в ситуацию. Позже рядом открылась галерея «Аз-Арт», где тоже происходили показы альтернативной моды и кипела какая-то деятельность. Это если и было на излете движения восьмидесятых, все же было новой струей, и я их снимал по рекомендации Петлюры. Появилась как модельер в этот же период и Настя Михайловская. Я продолжал снимать и Катю Филиппову, и вернувшегося из Франции Гошу Острецова.

Тема с модой запоздало развивалась и здесь, но обгоняя события, снимать впрок уже не хотелось. На страницах журналов и газет все больше процветала новая ублюдочная кооперативная эстетика, которая зачастую поглощала редкие всплески альтернативного. Все же некоторые из новых альтернативных и неформальных образов появлялись в новых же российских журналах. Оплачивались публикации в них очень плохо. Порой дорога до редакции стоила дороже, поэтому я особо с ними не сотрудничал. И, кстати, о журналах. Накануне путча вышел журнал «Столица», на обложке которого был мой снимок – девушка с серпом под горлом, и с этим журналом стояли на баррикадах многие ребята. Для них этот кадр имел актуальный смысл. Как-то на баррикадах двое ребят очень драматично прикуривали друг у друга, но я не успел это снять. Я попросил их повторить, они отказались, типа тебе нужно, ты и приспосабливайся. Я вытащил у одного из них из кармана этот журнал и показал свой паспорт. Они тут же повторили и предложили еще попозировать, на что я им сказал, чтобы лучше не теряли бдительности и следили за гостиницей Украина, где предположительно расположилась «Альфа»… Но вообще-то с журналами стало мне не интересно. К этому времени мне запало на ум замечание, высказанное Юрой Любашевским, автором памятной статьи обо мне в «Совьет Лайф», что после сорока пора подумать о вечном. И я начал развиваться в выставочном ключе, отойдя от рекламного и репортажного фото. К тому же выставки проходили достаточно успешно.