Читать «Мы не должны были так жить!» онлайн - страница 384

Здесь, в Швеции, как я слышал, высокий процент разводов и самоубийств, хотя, или именно потому, что уровень жизни здесь высокий.

Солженицын сказал как-то, обращаясь к Западу: вы сыты и потому потеряли волю и разум. И хотя я эту фразу считаю чересчур общей и потому несправедливой, я всё же считаю, что отчасти она верна и относится также и к морали.

ЯНОУХ: Я могу привести десятки подобных примеров, заимствованных из Советского Союза: преступность там высока, хотя официальные статистические данные там, к сожалению, не публикуются. Также как тебя предупреждали в 1961 году в США, так и меня в 1954 году в Ленинграде предостерегали от появления на улицах после наступления темноты, из-за опасности ограбления или убийства. Также обстоит дело в СССР и с алкоголизмом, спекуляцией, коррупцией, так что СССР стал настоящей сверхдержавой также и в области преступности. Но я не думаю, что было бы правильным ставить знак равенства между общественной моралью и преступностью. Скорее, я имею в виду другую, более тонкую материю: к примеру, солидарность с товарищами и коллегами (скажем, в форме забастовок, протестов, демонстраций), права которых были несправедливо нарушены.

В нашем диалоге ты упомянул твоего друга Струйка, которого во времена маккартизма уволили с должности профессора Массачусетского технологического института. Протесты его друзей и коллег, не поддерживавших его марксистское мировоззрение или критически относившихся к нему, тогда привели к отмене университетом своего решения. Но я не могу вспомнить ни одного подобного случая в СССР или Чехословакии в 50-е годы (или раньше), чтобы кто-то выступил против увольнения профессоров или интеллектуалов, против их ареста или даже против ликвидации. Ты, конечно, можешь возразить мне и я с тобой соглашусь в том, что сегодня ситуация выглядит лучше. Сегодня даже малые группы и отдельные граждане осмеливаются открыто, а не анонимно, протестовать против подобных нарушений. И хотя это лишь первые ласточки, но они все же представляют собой значимое явление. Кроме частично Чехословакии, а может быть также и ГДР, эти явления в Советском Союзе и Польше связаны не с социалистической моралью, а с откровенно «антисоциалистической» моралью, так что в этом случае трудно говорить о социалистической морали.

КОЛЬМАН: Тут мало о чем можно дискутировать. Возможно, что преступность в обеих странах – США и СССР – на одном высоком уровне; я только сомневаюсь, что она в США ниже, чем в СССР. Советская пресса не только не публикует данных о преступности в своей стране, но, как уже говорилось, никаких данных и о природных катастрофах. Такое лицемерие заходит настолько далеко, что даже в самых больших словарях не найдешь не только несалонные простонародные слова и выражения, но и религиозную лексику. Разумеется, понятия «аморальный» и «преступный» сильно отличаются. Что по законам одного государства является преступлением или только проступком, не обязательно является аморальным. И наоборот, то, что по законодательному кодексу не наказуемо, часто является сильно аморальным. И всё это не только с позиции классовой морали, но также с позиций общей человеческой морали, о которой писал Маркс. Но при всём этом уровень преступности характеризует уровень общественной морали.