Читать «Астральное тело холостяка» онлайн - страница 39
Дарья Донцова
– Надо их выставить, – разозлился я.
– Я пытался, но ведь не уходят, – пригорюнился Борис. – Не звать же полицию!
– «Таганка! Все ночи, полные огня! – запел в гостиной приятный баритон. – Таганка! Зачем сгубила ты меня!»
– «Я твой бессменный арестант…» – подхватили женские голоса.
Не веря своим ушам, я поспешил назад к непрошеным гостям. Честная компания сидела за столом. Люка, Кока, Мака, Муся, Пуся, Куся и Николетта самозабвенно завывали: «Пропали юность и талант в твоих стенах! Таганка, Таганка, тюрьма центральная…»
Фред начал всхлипывать, дамы тоже пустили слезу, теперь солировала одна Николетта.
– «Опять по пятницам пойдут свидания и слезы горькия…»
Лежащая на полу Зюка неожиданно села, икнула и заорала:
– «И слезы горькия моей родни…»
– «Таганка-а-а, тюрьма центральная», – дуэтом вывели маменька и ее заклятая подруженция.
Зюка издала крайне неприличный звук, снова рухнула на паркет и захрапела.
– Наливай, вертухай! – потребовала Николетта, стуча ножкой пустого бокала о стол. – Капель Саган мне! Литруху!
– Сейчас, моя радость, – пообещал Фред и наклонил над фужером кувшин. – Хорошо сидим!
Я снова лишился дара речи. Фраза «в рыло засандалить», вылетевшая из нежных уст госпожи Адилье, накрашенных, как всегда, помадой от Шанель, померкла на фоне страстного исполнения матушкой музыкального произведения в жанре блатной песни. Николетта способна воспроизводить то, что сейчас именуют шансоном? Ей ведомо слово «вертухай», что в переводе на нормальный язык означает «охранник»? Чего еще я не знаю о родной матери?
От входной двери донесся звонок. Я потряс головой и пошел в холл. А компания в столовой завела иную песню. На сей раз солировала Кока:
– «Я помню тот Ванинский порт и вид парохода угрюмый. Как шли мы по трапу на борт, в холодные мрачные трюмы…»
– ы… ы… ы… – взвыл хор, – трюмы… ы… ы…
Очутившись в прихожей, я увидел, что Борис уже успел открыть дверь. В квартиру вплыла моя соседка Эмма Эмильевна Розалиус. Она всплеснула руками, воскликнув:
– Безобразие! На часы смотрели?
Крыть было нечем. Я потупился.
– Работать мне не даете! – возмущалась дама. – Я пишу монографию. Ночь – время моего вдохновения.
– «На море спускался туман, ревела стихия морская», – вопили гости.
– Простите, – пробормотал я, – сейчас попробую их утихомирить.
– Нечего пробовать! – вскипела дама. – Просила же, воспользуйтесь носками!
Я потер лоб.
– Носками? Мне крайне неудобно перед вами за производимый гвалт. Я постараюсь его ликвидировать. Но запихнуть носки в глотки дамам… боюсь, этого не смогу проделать.
– «Вставал впереди Магадан, столица Колымского края, – бесновался в столовой хор. – Края-я-я-я! Ух! Края-я-я-я…»
– Наденьте носки, голубчик, – требовала старуха.
– «Пятьсот километров тайги, живут там лишь дикие звери…» – гремело под потолком.
– Но я в носках, – окончательно растерялся я.