Читать «Коллаж Осколков (сборник)» онлайн - страница 156

– Регулярные массажные протирания, и господин заключенный вновь сможет играть в гольф.

– Какой гольф? – поморщился надзиратель, если заключенный не бросит голодовку, то завтра мне придется искать другую работу. Директор тюрьмы готов с него каждую пылинку сдувать. Две недели ничего не есть, сдохнет, а за него потом отвечай.

– Мне по этому поводу уже говорили. Если он дальше не будет ничего принимать, то воспользуемся старым проверенным способом.

– Каким?

– Зондаж.

Заключенный обреченно сгорбился. За последнее время он действительно почернел, похудел, и решительно не притрагивался к еде. Такое уже случалось в его жизни. Он вспомнил, как очнулся с резкой, пульсирующей болью где-то в районе роговиц глаз после ранения. Очнулся в кромешной темноте, и ничего не мог понять. Почему мир так изменился? Но это было во время войны, тогда врач сообщил, что слепота временное явление, что не стоит переживать, все наладится. Ничего он не понял, этот самый доктор! Кайзер, которому он присягал, был низвергнут, предатели и соглашенцы закончили войну. Вот причина его темноты. Это в тот момент казалось настоящей катастрофой. Но потом он привык, воображение временно заменило ему внешний мир, и если бы не ноющая боль, он был бы почти спокоен. Сначала он обрел силы внутри себя, а уже потом стал искать их для всего своего тела. А пока его тело лежало на твердой накрахмаленной простыне, и это соприкосновение казалось нереальным. Постельное белье! Оно карябало его чистую кожу. Он просто отвык от него, от чистоты. Запахи, кругом в темноте носились различные запахи. Он помнил ее запах. Медсестра появлялась всегда тихо, но запах никогда не обманывал его. Стоило ей появиться, и он уже знал, что она сидит рядом. Конечно, к нему применили зондаж, сработал запорный механизм, организму следовало расслабиться. Та голодовка в лазарете закончилась так быстро, что он о ней сразу забыл. Вводить сладенькую, кипяченую воду или бульон с помощью зонда, он никак не ожидал такой подлости! Конечно, для этого применили силу, ведь справиться с раненым оказалось просто. Два рослых санитара уносили больного в процедурную палату, а потом, громко смеясь, возвращали его. Поэтому в следующий раз, когда его спросили, будет ли он кушать, он испуганно, утвердительно кивнул. Ему принесли миску теплой манной каши, и именно это создание впервые накормило его. Она вытирала ему рот, никогда не торопила, о чем-то безостановочно болтала, спрашивала. Именно ей он рассказал о валькириях, которых якобы видел. Она посмеялась, но кто-то узнал, очевидно, услышал о его словах, и это послужило поводом для всеобщих усмешек. Девушку звали? Как ее звали? Он старался вспомнить, но в памяти возникал лишь ее неповторимый запах. Регина, возможно, Регина. «Необычное имя для немки», – подумал он. Акцента у этой женщины он не замечал, хотя голос тоже преломлялся в его сознании, и служил отдельной значимой функцией. Голос был очарователен. Итак, она кормила его, вытирала, приносила утку. Он просил ее отвернуться, она видела, что он смущается. Право, он просто не помнил, кто именно помогал проделывать те мучительные процедуры! Так бы, наверное, смущался еще больше. Тогда он не думал голодать, просто его накрыло чем-то, и прием пищи показался ему ненужным фактором. Именно голод привел к тем устойчивым галлюцинациям, которым он подвергся, лежа в госпитале. Сегодня очищение организма было тоже крайней необходимостью. Именно этот фактор позволил ему увидеть нечто такое, что уже было в его жизни. Он хотел сам заглянуть в будущее, проверить прошлое. А настоящее? Оно пока подождет. Печально, но факт. Он перебирал все события и даже пожалел, что не слеп в этот момент, зрение ему точно мешало, так бы смог вспомнить намного больше. Пресса для заключенных была доступна, можно было читать дозволенную цензурой литературу, или выписать что-то за обственные деньги. Западные газеты прошлись по поводу всех событий, от них не скрылось ничего. Это его тоже расстроило. Потом прошло. Почему? Он перестал медитировать, отозвались его друзья, на связь вышли помощники. Ему показалось, что все хотели его поддержать, поэтому он поддался, дал себя уговорить. Что это было? Рисовая жиденькая каша. Он съел ее достаточно, чтобы внутри что-то началось. Ади лежал и прислушивался к себе. Кто-то из его помощников уверял, что следует продолжать бороться. Конечно, так оно и будет, он скоро вернет потерянные позиции. Это был первый раз, когда он попытался самостоятельно встать, чтобы просто пройтись. Как его шатало, это напоминало качку в лодке на морском берегу. Он ненавидел качку, самолеты, и предателей. Генерал Людендорф его предал, это стало ясно. Как он тогда сам сказал?