Читать «Коллаж Осколков (сборник)» онлайн - страница 111

Ади

1922 год. Для него этот период очень многое значит. Он часто выступает перед членами своей партии. Теперь он конкретно занят тем, что называется не просто агитацией, а пропагандой целого политического течения. Однажды он понял, что все время стремился к этому. К чему? К большему, к глобальному изменению всей жизни Германии. И теперь это были не просто слова. Жизнь быстро меняется, и он попал в это самое течение, которое вдруг подхватило его и направило, чтобы влиять на все будущие изменения. Да, он много читает, но еще больше стал самостоятельно писать для себя. Теперь его записями занимается секретарь, но с трибуны он обычно говорит по своим записям. Нет, он их не читает, ему стоит лишь раз взглянуть на текст, и он знает, что скажет. Четкая линия его речи сразу обрастает новыми выражениями и фразами. Интуитивно, он каждый раз ищет другие слова, более подходящие на данный момент времени. И странно, он никогда не ошибался, слова, словно били точно в цель! При этом бранных слов он никогда не стеснялся. Да, он начинал с небольших площадок. Это были пивные рестораны, куда было принято решение брать за вход по пятьдесят пфеннигов. Люди платили деньги, чтобы услышать нескольких ораторов. Объявления были напечатаны на листках, которые раздавали всем на улице. Затем площадки увеличивались, люди слушали, затаив дыхание, потому что должны были что-то услышать в эту минуту. Потом были небольшие коллективы мелких организаций, поддержку которых партия считала важным. Например, соседняя на улице ткацкая фабрика, где коллектив был в основном женским. Там встречу устроили в обеденный перерыв, среди ткацких станков. Для этого было достаточно подняться на деревянный помост. Хозяин оказался хорошим знакомым его нового приятеля из мюнхенской газеты. Договаривались заранее о получасовой агитационной лекции. Через два часа беспрерывной пламенной речи Ади потянулся за стаканом воды. Графин держал в руках Руд, его новый помощник. Оратор выпил, и вдруг понял, что в этом зале давно собрались все работники фабрики. Все они стояли, смотрели на него, и ждали, что он скажет дальше, никто не смел, проронить ни слова. Он плавно перешел к остальным пунктам, а когда закончил, то грянули аплодисменты. Вдруг все стали скандировать его фамилию. И, словно окутанная невидимой пеленой, сшитой из его слов, толпа неустанно что-то кричала. Что он им тогда наплел? Стихийно рожденная речь состояла из простых мыслей, таких вольных толкований основных идей партии. Те самые «двадцать пять пунктов», которые составили основную программу НСДАП. Про основную работу на фабрике в тот день как-то все сразу и не вспомнили. Ему следовало уже уходить, но и тут Ади устроил настоящее представление, он стал лично знакомиться с теми, кто остался. Пытаясь, удержать руку каждого человека на несколько мгновений. Это производило должное впечатление. Ему было достаточно вспомнить уроки своего приятеля фон Грехта. Когда тот стремительно вклинивался в толпу незнакомых пока людей, охватывал всех своим желанием, поделиться с ними новостями или некими печалями. Легкое похлопывание по плечу, мягкое касание по руке, внимательный взгляд, многозначительные кивки, улыбки. Он словно подпитывался, уже не чувствовалась никакая усталость, проведенного ранее времени. Все стиралось этими минутными скольжениями в толпе. Секретарь показывал на часы, мол, опоздаем, следует торопиться, дальше-дальше. Но Ади уже зацепил знакомого фабриканта, и тот не знал, куда теперь ему деть свою шляпу от распирающего его счастья. Несколько простых слов нашлось и для этого человека, так сказать, под локоток. После такого теплого обхождения хозяин фабрики сам поднялся на трибуну, и громко заявил всем, что становится кандидатом в партию. Что он готов немедленно принести некоторые пожертвования в фонд партии. Секретарь Руд уже вцепился в этого невысокого лысого человека.