Читать «Склирена» онлайн - страница 39

И он невольно смутился, вспомнив о разговоре на Сигме, который казался ему странным и непонятным, который невольно мешался в его памяти с лихорадочным бредом.

— Сегодня тебя превознесут почестями, осыплют золотом, — продолжал Алиат, — а завтра забудут, или, еще хуже, бросят в темницу, где ты так и сгниешь… Прихоть бессердечной, избалованной женщины, игрушка — и ничего больше. Избегай ее и будь осторожен, — прибавил он, вставая.

Оставшись один, Глеб задумчиво смотрел вдаль. Его сердили слова Алиата, и в то же время он чувствовал, что в них есть правда. Алиат и не подозревал, как близок к истине. Да… Она привыкла повелевать, играя сердцами и жизнью… И как Глеб обманулся?! Там на Принкипо — когда он еще не знал — кто она, — каким глубоким и сердечным показалось ему ее участие; как горячо забилось сердце ему в ответ… О, тогда он, не рассуждая, пошел бы за нее на все жертвы; ни смерть, ни темница его бы не испугали… Но увы, — это все ему показалось, это было создано его мечтой, горячею жаждой сочувствия и ласки… бесконечно далеко стоят они друг от друга. Ее порывистые вспышки страсти и гнева пугают его, ей чуждо его горе, она ненавидит его отчизну, вдали от которой он не может жить… Алиат говорит правду: Глеб является лишь минутною забавой — игрушкой… Так нет же, он не попадется в эту ловушку!.. Холодом и спокойствием он сумеет отклонить мимолетный каприз ее…

Он встал с места и пошел по дороге.

Солнце близилось к закату; между деревьями сада виднелось море, и выступивший далеко вперед полуостров Византии с его церквами и мраморными дворцами казался теперь розовым.

На повороте дороги Склирена стояла одна и любовалась этим видом. За последний месяц она действительно сильно изменилась: лицо побледнело, взор сделался грустнее, и глубокое, затаенное страдание сказывалось порой в общем выражении ее.

Услыша шаги, она оглянулась и сделала спафарию знак подойти. Она знала, что, возвращаясь, он должен пройти мимо нее.

— Опять морщины, опять грусть на челе… — сказала она. — Когда же наконец ты будешь веселее?

Она перевела взгляд на далекий город, на гладь Мраморного моря и тихо прибавила:

— Посмотри вокруг себя; неужели не хороша природа?

Он молчал. Да, эта природа прекрасна, как и сама Склирена, — но ему непонятна, ему чужда эта жгучая и знойная красота.

— Отчего ты не стараешься побороть свою тоску и развлечься? Когда я зову тебя к себе и у меня пляшут рабы, ты не смотришь на них; когда я пою и играю на лютне, ты не слушаешь…

Он нетерпеливо тряхнул плечом.

— Не могу я, как женщина, развлекаться пустыми забавами… Вот если бы война началась…

— О, ради Бога!.. — быстро произнесла она. — Тебя могут ранить… убить…

Он поглядел на нее с горькою усмешкой.

— Я твой раб, твой невольник… — с отчаянием выговорил он, — сделай же из меня вторую Евфимию; засади за пряжу… заставь плести кружева…

Он не договорил и, с досадой махнув рукой, пошел от нее по дорожке.

Долго смотрела она ему вслед.

Все кончено! Он никогда не полюбит ее… Это ясно, как ясно то, что без этого не стоит жить, не стоит тянуть ежедневную пытку. Склирену измучили бессонные ночи, полные гнетущей тоски. Сколько она пережила, сколько перечувствовала в бесконечно длинные часы бессонницы, какими несбыточными грезами о взаимном и страстном чувстве дразнило ее воображение, как жадно ждала она дня, зная, что он снова соединит их для новых грез счастья, для новой пытки… Чем ближе старалась она подойти к Глебу, тем дальше, казалось, отодвигался он, точно какая-то бездна росла между ними.