Читать «Полный форс-мажор» онлайн - страница 170

— А что покрепче, я с собой прихвачу… это уж с вами.

Тимофеев смотрит на часы.

— По рукам. — Говорит он. — Тему я запомнил. Гармонию тоже. В ля-миноре. Четыре четверти. Мы оркестром подыграем, Харченко распишет. Вы — с гитарой, и под оркестр.

Мнацакян уважительно замечает.

— Вах, дорогой, на «бис» всё пройдёт.

— И на «ура», — поддакивает Кобзев.

Романенко светло вздыхает. Совсем другой человек сейчас. Лицо другое, как из футляра вышел.

— Я согласен. Хотелось бы!

— А вы лучше, чем мы подумали… — замечает Мнацакян. — Думали, не наш человек, зряшный.

Романенко удивляется.

— Нет-нет! Я наш человек. Свой… Только… Кобзев перебивает, вновь смотрит на часы.

— Мы слышали, пинка вам, извините, чаще давать надо. Мы помним. Это не мы, — замечает, — это вы так сказали… сами.

Романенко перехватывает взгляд Кобзева на часы, заторопился.

— Да-да, правильно. Надо иной раз нам всыпать, чтоб не забывались, помнили, чьи мы слуги.

— Ладно, кто старое вспомянет… Проехали! — миролюбиво машет рукой Тимофеев.

— Консенсус достигнут, — замечает Кобзев.

— Нет, — возражает Мнацакян, — надо говорить не так: на высоких переговорах достигнут полный консенсус. Вот как надо. Так по телевизору говорят. Полный консенсус!

Романов хлопает Мнацакяна по плечу, легко и дружески. Мнацакян не возражает.

— Правильно, дорогой! Главное — достигнут.

Тимофеев поворачивается к двери.

— Так мы пошли, Артур Алексеевич?

— Созвонимся, — обещает Кобзев.

Музыканты дружно вываливаются в приёмную. Романов их провожает.

— Непременно! — Говорит им вслед. — Как только, так сразу. Кстати, вот моя визитка. А вот мой прямой, сотовый. Только для вас. Звоните в любое время дня и ночи.

Мнацакян спотыкается, смотрит на секретаршу.

— Ночью вряд ли. Мы лучше днём. Ночью, если только не официально. — И спрашивает хозяина кабинета. — А Татьяна Викторовна у вас, кстати, случайно, не поёт? Милая девушка. Мы бы её поучили. Я, например.

Романенко торопливо перебивает.

— А вот Татьяна Викторовна, извините, у нас пока не поёт. У неё… эээ… голос ещё не поставлен, кабинетный, так что, увы! Но я заверяю: мы над этим работали, работаем и работать будем. Всего хорошего, друзья. Жду вашего звонка. Пока…

— Пока, — за руку прощается Тимофеев.

Прощается и Кобзев.

— Голос берегите. Такой голос беречь надо. Пригодится.

— А чего его беречь? — притворно возражает Романенко. — Голос или есть, или его нету.

— Как совесть… — мстит Мнацакян за секретаршу.

Романенко не замечает, вновь дружески хлопает Мнацакяна по плечу, подталкивая к выходу.

— Правильно, дорогой товарищ прапорщик, точно. У нас с вами — есть совесть! Этим, как говорится, и сильны. Ля-ми-ля-мии… — На всю приёмную комнату с чувством, вслушиваясь, демонстрирует силу голоса, обрывает. — Так вот, да? За квартал слышно, можете поверить. Таня, Танюша, проводите дорогих гостей. Нет, я сам. И соединяйте в любое время. Спасибо, друзья, что пришли. До свидания. Всегда и весь ваш!

52

За советом…

Громко хлопнув за спиной дверью служебного входа, бегом преодолев маленький, тесный вестибюльчик служебного входа, приветственно вскинув при этом руку вахтёрше тёте Оле, «Привет, служителям Мельпомены!», с улыбкой, как и раньше, ловко перескочив через охранный трезубец вертушки, Генка застучал ботинками по восходящему каскаду лестниц. Тётя Оля, уже в спину, обрадовано успела спросить: